Александр Лукашенко по-прежнему играет на чувствах родных политзаключенных и ожиданиях Запада

В преддверии Чемпионата мира по хоккею, который состоится в Беларуси в мае этого года, в обществе заговорили о возможном освобождении политических заключенных. Основанием для такого мнения послужил и российский пример — накануне Олимпиады в Сочи в России были освобождены Михаил Ходорковский и девушки из Pussy Riot.

Экс-кандидат в президенты Николай Статкевич и правозащитник Алесь Беляцкий REUTERS/montage RFI

Учитывая, что хоккей — любимый вид спорта белорусского руководителя Александра Лукашенко, а также имиджевое значение для страны Чемпионата мира, освобождение политзаключенных, казалось бы, вполне прогнозируемое действие со стороны властей.

Да и сам Александр Лукашенко на встрече с руководителями белорусских СМИ во вторник заговорил о политических сидельцах. Причем ему задал вопрос главный редактор газеты Администрации президента «Советская Белоруссия» Павел Якубович, что наводит экспертов на мысль о заранее срежиссированном диалоге.

Лукашенко заявил, что готов освободить политзаключенных, но при выполнении ими определенных условий. Глава белорусского государства, впрочем, персонально вспомнил лишь двух из одиннадцати человек, которых международное сообщество признает лишенными свободы за убеждения, - правозащитника и номинанта на Нобелевскую премию мира Алеся Беляцкого и экс-кандидата в президенты, социал-демократа Николая Статкевича. И если Беляцкого Лукашенко якобы намерен отпустить по амнистии, то от Статкевича требуется прошение о помиловании.

Александр Лукашенко: «Условие было одно — по закону. Вы обращаетесь, не пишите там, что вы виноваты-невиноваты. Вы пишите обращение к тому, кто может вас помиловать. И я говорю: я приму решение, я помилую. Думаю, ладно, идите... А некоторые — они захотели остаться в тюрьме до следующего электорального цикла, цитирую. Но подают это, что мы не обратимся к ним за помилованием, мы вот такие. И я говорю: сидите, сидите! Они на меня давят: политзаключенные! А я говорю: я свои условия вам высказал — так как и всем. Обращаешься — рассмотрю, читай: выпущу. Они живут электоральным циклом, они хотят из тюрьмы выйти героями. Я обеспечу выход из тюрьмы как героев. В этом контексте, по этим правилам я готов рассмотреть вопросы — и не только по Николаю Статкевичу, но и по другим. Другой позиции у меня не будет! Я определился в этом плане. Статкевич — политически — для меня не конкурент. Статкевич сегодня, после этих проделок, политический труп в Беларуси. Он не хочет из тюрьмы выходить. Ну, раз он не хочет — я удовлетворяю его просьбу. Статкевич того не стоит, чтобы быть камнем преткновения между нашей страной с Европой, Евросоюзом или Америкой. Он того не стоит, как тот же Санников — они одного поля ягода».

Марина Адамович, жена Николая Статкевича, считает, что аналогии с российской ситуацией проводить не стоит. По ее мнению, Лукашенко двигают несколько иные мотивы, чем Владимиром Путиным.

Марина Адамович:«Я не склонна ни к каким аналогиям, тем более что и внутриполитическая, и экономическая ситуации в этих двух странах несравнимы. В одном я могу некую аналогию проследить: Путин отпустил Pussy Riot по амнистии, но от Ходорковского - своего, наверное, принципиального соперника, очень стойкого человека, который отсидел 10 лет — и ни одного слова, ни одной просьбы от него не было. Но для Путина все равно было важным, хоть как-то, но принизить его, шантажом, угрозами — я так понимаю, что других вариантов там не было — но от него добились прошения о помиловании. Сейчас ту же формулу использует вот этот вот гражданин, который называет себя президентом нашей страны, но все же законодательство никто не менял, сам понятийный аппарат юридических терминов тоже не отменялся. Помилование — это освобождение от ответственности или, скажем так, изменение меры этой ответственности. Ответственность наступает за совершенное, за некое действие, которое повлекло ответственность. Простите, но помилование для невиновного — это только способ поддержать свое эго, как-то самоутвердиться, как-то унизить своих соперников. Ну а те тирады, которыми он разразился, свидетельствуют о том, что он очень напряжен, очень боится, и реально он ждет этого прошения не для того, чтобы их отпустить, а для того, чтобы поиздеваться, как это было в варианте Санникова (экс-кандидат в президенты Беларуси, политзаключенный, ныне политэмигрант — RFI). Если вы помните, после прошения Андрей Олегович просидел еще 5 месяцев. Поэтому эти иезуитские, скажем так, предложения свидетельствуют о том, что он все-таки надеется свое эго потешить».

Что касается правозащитника Алеся Беляцкого, то Лукашенко заявил, что считает «серьезным аргументом» информацию о том, что общественность собрала деньги и компенсировала убытки государству, которые насчитал белорусский суд. По словам Лукашенко, если эти данные подтвердятся, то к Беляцкому может быть применена амнистия.

Но жена правозащитника Наталья Пинчук скептически относится к словам белорусского руководителя.

Наталья Пинчук:«Когда-то, год назад, Лукашенко тоже высказал большое удивление по поводу того, что неужели Алесь находится еще за решеткой. Поэтому я не стала бы придавать такого уж значения сказанному, ведь это не впервые, и за этим не следуют какие-то конкретные действия. Это только слова — и больше ничего. Я уже не однажды говорила, что поверю я, поверят все родственники политзаключенных, которые сейчас находятся за решеткой, только в том случае, когда увидят их на пороге родного дома».

Глава Центра правовой трансформации Lawtrend правозащитница Елена Тонкачева солидарна с мнением Пинчук о словах и поступках.

Елена Тонкачева:«Позиция правозащитных организаций по этому поводу предельно ясна, последовательна и прозрачна — мы полагаем, что политзаключенные должны быть освобождены без каких-либо условий. В данном случае я готова опираться на комментарий Натальи Пинчук в отношении Алеся Беляцкого, что заявления главы государства относительно освобождения политзаключенных звучали уже не раз, о том, что можно обсуждать и комментировать поступки, действия, а не слова. Из того, что я услышала, считать, что глава государства готов прибегнуть к исполнению требований международной общественности относительно немедленного и безусловного освобождения политзаключенных, ожидать не приходится».

Между тем, как сообщила RFI Марина Адамович, 22 января она получила письмо от мужа, где он, фактически, отвечает на предложение Лукашенко подписать прошение о помиловании.

Марина Адамович:«Цензура конфисковала мое письмо, которое я писал Алексею Королю — это редактор независимой газеты "Новы час" и интернет-портала — он писал, что коллеги с СПДГ, Социал-демократической партии Германии, сейчас во власти, и они с помощью тайной дипломатии будут добиваться моего освобождения, как Ходорковского. Я ему написал, что против тайной дипломатии там, где необходимы другие средства. И что я — не Ходорковский, потому что был кандидатом в президенты, а не бизнесменом. Поэтому никакого прошения я писать не буду. Ведь я позвал людей на Площадь — и десятки тысяч пришли, несмотря на страх. Предать столько людей я не смогу».

Напомним, Николай Статкевич осужден на 6 лет лишения свободы якобы за организацию беспорядков в день президентских выборов 19 декабря 2010 года. Он отбывает наказание в могилевской тюрьме.

На сегодняшний день международными правозащитными организациями признано наличие 11 политических заключенных в Беларуси: Николай Автухович, Николай Статкевич, Эдуард Лобов, Алесь Беляцкий, Николай Дедок, Игорь Олиневич, Евгений Васькович, Артем Прокопенко, Андрей Гайдуков, Василий Парфенков и Владимир Яроменок.