Ахмед Закаев, один из последних представителей «умеренного»крыла в чеченском руководстве, получивший политическое убежище в Великобритании, - гость «Кавказского дневника».
Сегодня, когда политики устраивают представления из реальности,
что остается делать тем, для кого спектакль является профессией?
Остается только отображать реальность. Непримиримость к откровенному
насилию - под таким лозунгом в театре Maison des Metallos идет
моноспектакль, посвященный Анне Политковской. После спектакля
состоятся дебаты, в которых примет участие друг Анны Политковской
Ахмед Закаев.
Политковская так отзывалась о нем: «Закаев - один из последних
представителей «умеренного» крыла в чеченском руководстве - светски
ориентированных и рационально мыслящих националистов советской
формации. Человек, который был способен вести мирные контакты от имени Аслана Масхадова в силу высокого интеллектуального развития. С которым можно было говорить».
С января 2002 года Закаев проживает в Лондоне, с ноября 2003 года ему
предоставлено политическое убежище в Великобритании. Российские власти неоднократно предпринимали попытки добиться его экстрадиции на родину. В прошлом, Закаев - представитель Аслана Масхадова на Западе, Турции и ближневосточном регионе, вице-премьер Чеченской республики Ичкерия (1998-1999 годы), министр культуры (1994 и 1996 годы), помощник президента ЧРИ Зелимхана Яндарбиева по национальной безопасности и секретарь совета безопасности в 1996 году. Баллотировался на пост президента ЧРИ в январе 1997 года. Также известен, как влиятельный полевой командир, участник чеченского сопротивления. Театральный актер по профессии. Ахмед Закаев - гость «Кавказского дневника».
Роза МАЛЬСАГОВА: Последняя наша встреча, Ахмед Халидович, произошла в ноябре 1996, в самые трагические для Чечни времена. Тысячи наших земляков оказались в вынужденной эмиграции, сотни тысяч похоронила война - родных, близких, знакомых. О вашей личной жизни в эмиграции мало что известно. Как изменилась ваша жизнь, где семья, как они устроены?
Ахмед ЗАКАЕВ: Сегодняшняя встреча с тобой отбросила меня в воспоминания, теперь я могу сказать, самые счастливые, может быть, времена нашей жизни. Тогда мы не до конца это понимали. Наши проблемы казались нам чрезвычайно важными и актуальными, но с тем, как судьба распорядилась нами, мы понимаем, что это были не самые худшие времена нашей жизни и в жизни наших народов. Не до конца ценили друг друга, не ценили то время, когда у нас была реальная возможность постоянно находиться вместе, общаться. Моя жизнь неотделима от судьбы народа - мы являемся его частицей и никогда не были его пассивной частью. И события, которые на нас обрушились, для нас были более трагичные, чем для тех, кто выбрал путь спокойного созерцания, хотя война не пощадила никого. Пользуясь случаем, я хочу выразить глубочайшие соболезнования всем, всем – всем чеченцам, ингушам, русским - всем, кто потерял близких в этой страшной, трагической войне. Дай бог, чтобы Всевышний дал нам силы, вырваться из этого заколдованного, страшного, кровавого круга и осознать, что происходит и понять - кто мы такие.
Ахмед ЗАКАЕВ: Да, моя семья со мной, но только часть семьи. Ведь все мы - это и есть семья. Часть непосредственно близких мне людей со мной. Но моей семьи нет со мной, так же, как и с вами и тысячами других, кто вынужден был покинуть и семью, отчизну и те края, которые всем нам дороги. Я думаю, что это наша ностальгия по тем временам, местам понятна всем. Англичане, французы - они тоже живут на своих землях и для них понятны такие общечеловеческие ценности, которые заложены Всевышним во всех нас. Независимо от языка, культуры, религии, которую мы исповедуем и в которой вращались, есть незыблемые постулаты для всех - любовь в отчизне, народу, к семье. Война и трагедия, которые обрушились на нас, ты перечислила о погибших - их сотни тысяч, но самое главное - сотни тысяч людей, искалеченных войной, живущих с этой болью, с этими душевными травмами, которые еще долго будут передаваться следующим поколениям.
Роза МАЛЬСАГОВА: Хочу вспомнить малоизвестный факт вашей биографии. В 1981 году, если не изменяет память, Воронежская театральная студия приехала в Грозный со своим дипломным спектаклем «Белые флаги» Нодара Думбадзе. По ассоциации с сегодняшним вашим положением, возникло ощущение, что политическая деятельность Ахмеда Закаева началась именно с того спектакля, который очень недолго шел и был потом запрещен к показу. Деталь, которая немаловажна: пьеса Нодара Думбадзе, действие которой происходит в тюремной камере, вызвала большие нарекания со стороны литературных и театральных критиков. Прототипом главного героя, роль которого вы исполняли, был Джаба Иоселиани, который провел в тюрьмах СССР в общей сложности 25 лет. Покойный Иоселиани личность уникальная - выйдя из тюрьмы в 40 лет, он поступил в восьмой класс средней школы, затем окончил Тбилисский театральный институт, защитил сначала кандидатскую, затем докторскую – «Маски грузинского театра» - и был автором талантливых пьес, которые ставились на сцене театра имени Коте Марджанишвили. Именно Иоселиани стал прототипом героя романа Нодара Думбадзе «Белые флаги», который до сих пор вызывает неоднозначные суждения, поскольку многие критики обвинили автора в «героизации преступного мира». Вот тогда и началась политическая деятельность Ахмеда Закаева? Если вернуться, на эти проклятые шестнадцать лет назад, Вы вновь выбрали бы
ту дорогу, на которую вступили? Не было ли ошибкой начало войны? Ведь все началось, как хорошо помнится, с внутричеченского противостояния.
Ахмед ЗАКАЕВ: Да, это был 1981 год, можно сказать, что потом эта
постановка стала политической акцией и последствия тоже были чисто
политические. До этой постановки в министерствах высших учебных
заведений Советского Союза у студентов была возможность взять без
цензуры материал и реализовать его для дипломного спектакля. В театрах
существовала жесткая цензура. И впервые, когда наш мастер Алексей
Сергеевич Дундуков по актерскому мастерству, сделал дерзкий по тем
временам шаг, взяв пьесу, находящегося в опале писателя, это стало
событием союзного значения. После показа дипломного спектакля,
министр культуры Руслан Сайханов вынес приговор: «Этот спектакль не
может идти на сцене Чечено-Ингушского драматического театра. Флаги у
нас только красные!». «Белые флаги» были запрещены. Спектакль
планировалось взять «в портфель» театра и включить его в основной
репертуар. В последующем, министерство высших учебных заведений СССР приняло решение, о том, что все дипломные спектакли должны пройти определенную цензуру. Мы стали невольными инициаторами еще одного акта жесткости, проявленной властями по отношению к советским гражданам. Сегодня стало модно говорить, что театр и люди искусства вне политики. Конечно, это не так. Театр и искусство - это и есть мощнейший
инструмент в руках политиков. Кто бы меня не переубеждал в обратном, я
в это не поверю.
Роза МАЛЬСАГОВА: Когда Дундуков ставил «Белые флаги» он знал, что это политика.
Ахмед ЗАКАЕВ: Да, он это знал и пошел на это. Это сегодня наши деятели пытаются отмежеваться от реальных трагических событии, которые происходят у нас на родине и, дистанцируясь от ежеминутных проблем, которые уносят жизни каждый день, говорят, что «театр, искусство вне политики и поэтому мы не вмешиваемся». Жизнь идет сама по себе - насилие, убийства, похищения, травля, диктат и террористический режим, который установился там. А артисты продолжают петь, плясать и восхвалять тех, кто сегодня убивает абсолютно незащищенную часть вайнахского общества на Северном Кавказе, найдя оправдание, что искусство вне политики. Я с этим категорически не согласен и как министр, и в первую очередь, не согласен как творческий деятель. Актерская профессия была моим призванием. Я не случайно оказался в театре, не случайно пришел в эту систему. Хотя в то время, вайнахи чурались этой профессии: она была не очень доходной, прибыльной. Окружение не принимало творческих людей, как состоявшихся мужей. А все театры - и наш Чечено-Ингушский, затем и Ингушский, и Чеченский были в авангарде политический событий, которые шли в республиках и политических процессов, которые начались в Советском Союзе. Сегодня ничто не изменилось. Просто искаженное восприятие происходящего и то, что люди пытаются выжить. В то же время, я не упрекаю ни чеченских, ни ингушских деятелей культуры и отношусь с пониманием к попытки выжить. В свое время, живя в советской системе, мы знали, как выживали и на какие только ухищрения не шли только творческие деятели, чтобы сказать одно только слово правды. Это одно только, но важное слово, было прикрыто, абсолютно ничем не значащей идеологической кожурой. Но те, кто понимал суть, видели не эту кожуру, а ту золотую середину и сердцевину и то, одно слово, сказанное автором или озвученное актером со сцены. Мы это все проходили. Но я сегодня вправе так говорить, потому, что я в более безопасном состоянии нахожусь, не будучи под непосредственным давлением того прессинга, который ощущают деятели культуры и искусства и в Чечне, и в Ингушетии.
Ахмед ЗАКАЕВ: Да, моя жизнь, как политика, началась тогда и твоя, кстати, тоже, когда ты была в театре. Мы помним все эти процессы. Хотя, честно я скажу, я не принимаю себя как политика. Я больше в себе вижу
человеком, который, может быть, чуть-чуть по-другому говорит,
чуть-чуть по-другому видит вещи, пытаясь делать правильные акценты и
давать правильные оценки. Я без претензий на высшую инстанцию
абсолютной истины, но свое мироощущение и мировосприятие пытаюсь
донести до других, не прикрываясь той шелухой, которой приходилось
пользоваться в те времена. Мы живем сегодня в свободном мире - Англия, Франция, свободная Европа. Хотя, Европа сегодня находится в более опасном положении, чем в период холодной войны. В период холодной войны мир был разделен четко на два лагеря - был соцлагерь, был капиталистический лагерь. И вот этот лагерь, против которого выступала советская система или лагерь, который выступал против советской системы, четко обозначил свои границы. Сегодня эти границы размыты, а приемники того тоталитарного режима, против которого боролся весь мир, диктуют европейцам свои условия, как должен развиваться мир. И все эти международные институты, которые были созданы в свое время против этой тоталитарной, человеконенавистнической системы, оказались в руках той системы, против которой они создавались. И те ценности, которыми приоритетно гордились европейцы, сегодня размываются, на многие вещи закрываются глаза. Что уж говорить, если канцлер Германии Герхард
Шрёдер мог заявить, что «Путин - это демократ чистой воды» и иметь
дело с ним не зазорно. Английский писатель Эдгар Лукас написал точно
о тех процессах, которые происходят в Европе после убийства Анны
Политковской и реакции на это европейского и мирового сообщества:-
«Шрёдеризация Европы закончилась». К сожалению, это факт.
Продолжение интервью с известным политическим и военным деятелем
Чеченской Республики Ичкерия Ахмедом Закаевым вы можете слушать в
следующей передаче «Кавказского дневника», а также читать на сайте
международного французского радио.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться