Вежливая зелень, или Восстание клерухов

Фукидид сохранил для нас удивительный политический диалог, который состоялся почти две с половиной тысячи лет назад.

В 416 году до нашей эры Афины – тогдашняя сверхдержава Восточного Средиземноморья – решили присоединить к своему морскому союзу остров Мелос, который в Пелопоннесской войне между афинянами и спартанцами сохранял нейтралитет. Осадив город, афиняне спросили мелосцев, готовы ли те провести с ними переговоры о сдаче острова. Мелосцы, по словам Фукидида, ответили так:

- Мы не против предложения обсудить дело. Но ваши военные приготовления, а не только намерения, явно противоречат вашим словам. Ведь вы явились как судьи с заготовленным приговором. И если это так, нас ждет война. Если же мы сразу сдадимся, рабство.

Афиняне: Ну что ж вы начинаете строить догадки, давайте лучше вместе обсудим, как спасти ваше государство!

Мелосцы: В нашем положении вполне разумно обмениваться разными мнениями, особенно если речь идет о нашем спасении. Что ж, давайте говорить на ваших условиях.

Афиняне: Отлично. Мы готовы не вспоминать обиды, которые вы нам наносили. Политика – искусство возможного и полезного. Право имеет смысл только тогда, когда равные по силе признают общую необходимость. А если один силен, а другой слаб, какое право? Сильный требует возможного, а слабый – подчиняется.

Мелосцы: О праве вы говорить не хотите. Но хотя бы идею общего блага и справедливости не отвергайте! Ведь может прийти конец и вашему владычеству, и тогда другие оправдают свое возмездие вашим же примером.

Афиняне: Нас не печалит, что может прийти конец и нашему владычеству. Страшнее всего, когда подданные восстают против своих повелителей и побеждают тех. Но мы-то хотим господствовать над вами не во вред вам, мы хотим вашего спасения к обоюдной выгоде.

Мелосцы: Неужели рабство может быть нам столь же полезно, сколь вам – владычество над нами?

Афиняне: Тут вот какое дело: вам выгоднее покориться нам, чем заставлять нас убивать вас.

Мелосцы: А может быть, вам все-таки оставить нас в покое при условии соблюдения нейтралитета и невступления во враждебные вам союзы?

Афиняне: Ваша вражда даже полезнее для нас, чем признание вашего нейтралитета. Сломив вас, мы докажем всем остальным свою мощь, оставив вас в друзьях, мы покажемся слабаками. Подчинив вас, мы не только расширим свое господство, но будем чуствовать себя в большей безопасности.

Мелосцы: Но зачем вам делать врагами все государства, которые до сих пор соблюдали нейтралитет? Ведь вашими недругами станут и те, кто никогда не помышлял об этом.

Афиняне: Большие державы слишком неповоротливы для принятия серьезного решения. Нам сейчас опаснее мелкие непокоренные государства: их безрассудная любовь к свободе может повредить и им, и нам.

Мелосцы: Если вы идете на такой риск, чтобы завоевать нас, то для нас, пока еще свободных, было бы великой низостью и трусостью не испробовать все средства спасения, лишь бы не стать рабами!

Афиняне: Но вы же не в силах противостоять нам!

Мелосцы: Военное счастье иногда бывает на стороне заведомо слабого. Ясно одно: если мы уступим вам без боя, то лишаемся всякой надежды, а если будем сопротивляться, то хоть какая-то надежда остается. Да и спартанцы нам, наверное, помогут.

Афиняне: Неужели вы не понимаете, что выгода зависит от безопасности, а справедливая и честная политика приносит одни неприятности? Да и маловероятно, чтобы при нашем господстве на море спартанцы решились защищать ваш остров.

Мелосцы: Если они не смогут помочь нам на море, они могут напасть на ваши земли или на земли ваших союзников на материке, и тогда вам придется воевать уже не за чужую страну, а за свой дом!

Афиняне: Не поддавайтесь тому ложному чувству чести, которое чаще всего толкает людей на гибель. Мы предлагаем вам на выбор войну или безопасность, не настаивайте на худшем. Рискнете всем – всё и потеряете!

Сопротивление мелосцев афинянам удалось сломить, только склонив к измене кого-то из островитян. Они захватили остров, убили всех взрослых мужчин, женщин и детей обратили в рабство, а на остров прислали 500 клерухов – афинских-колонистов, которые постепенно закрепляли за афинами права на новоприсоединенные территории и предотвращали поползновения местных жителей восстановить суверенитет.

В этой точке дело становится для нас актуальным. Основная часть нынешнего населения Крыма – это наследники и последователи советских клерухов – переселенцев из других регионов европейской России, которых разместили на полуострове после депортации оттуда крымских татар.

В отличие от стран Балтии, где советские клерухи и их наследники были ограничены в правах по языковому принципу, Украина подобной политики не проводила. Многоязычие Крыма если кого-то и раздражало, то все-таки не выливалось в заметные конфликты. Но Украине не помогло и это. Примордиальные колониальные инстинкты Кремля нашли бы другой удобный повод для захвата Крыма.

А вот мелосское торжество афинян продлилось недолго. Через несколько лет военная мощь афинян рухнет. От безопасности не останется и следа. Эллада будет захвачена македонцами, а потом две тысячи лет переходить из рук в руки – от империи к империи, ни одна из которых не доживет до наших дней. Чудесной маленькой страной в составе Европейского Союза Греция станет уже на нашей памяти.

Фукидид сохранил для нас этот диалог, дословно переданный здесь с минимальными сокращениями, чтобы было понятно, из каких яиц вылупились те безымянные и вежливые зеленые люди, которых выпустили на берег Северного Причерноморья.