Перейти к основному контенту
Слова с Гасаном Гусейновым

Мандил, или Расовая чистота вместо коммунизма

Одна замечательная коллега спросила своих друзей в фейсбуке, как те теперь понимают «злословие». Дескать, в старое время было все понятно: слово «злословие» – калька с греческого κακολογία, которое употреблялось в двух основных значениях. Первое – охуление достойного человека злым словом. Второе – клевета. Ясное дело, клевета вовсе не обязательно выглядит как хула: здесь важно, что распространяется ложь о человеке. Можно высказаться о человеке и вполне мягко, без всякой брани, но ложь сделает злословием и доброе на вид слово.

Реклама

Между тем, друзья моей коллеги почти единодушно ответили, что под злословием понимают всякую ругань, бранные выпады против властей, сквернословное поношение заметных медийных персонажей, знакомых и не очень.

Что это значит? Вопрос приобрел сейчас особую, можно сказать, небывалую остроту. Чтобы снять ее, расскажу историю из далекой советской юности. По протекции моих учителей получил я в 70-х годах прошлого века небольшой заказ в одном серьезном издательстве, которое собиралось выпустить «Мифологическую энциклопедию». В первом томе все почти статьи уже были расхватаны, и молодежи предлагалось начинать с микроскопических послесловий к большим статьям – о том, как сложилась судьба мифологического персонажа в изобразительном искусстве и литературе. Работа эта оплачивалась скупо, но заставляла много читать и разглядывать альбомы с картинками (по заграничным музеям тогда еще не ездили). Постепенно складывался и новый, дополнительный список персонажей, упущенных при составлении первоначального словника. Это была уж совсем муравьиная работа, потому что упущены были, конечно, не Зевс, Сизиф или Артемида, а божества и герои помельче. О некоторых – как, например, о Приапе, божестве производительных сил природы, солидные люди писать не хотели, и такие статьи отдавали нашему брату. Иной раз так зачитаешься, что на статейку в пять строк тратишь целый день. Шли годы, десятки людей трудились над словарем, но то и дело всплывало какое-нибудь новое имя, которое хорошо было бы включить. Как-то попался мне в одном позднеантичном сочинении занятный персонаж по имени Мандил. Заведующий редакцией прочитал черновик с легендой и велел написать 7 строк. Но не тут-то было. Неусыпная цензура наложила на Мандила грозный высочайший запрет. «Что подумает наш советский читатель?!» - возопил цензор. Оказалось, что цензор немедленно связал имя нашего невинного персонажа с русским бранным словом, обозначающим мужской или женский половой орган.

Такие ослышки случаются во всех языках. В стране, где сквернословие не преследуется по закону за оскорбление величия или святотатство, случайное созвучие имени или названия какой-нибудь непристойности тоже может вызвать подобную реакцию. Так, в одном новозеландском университете в конце июля 2014 года попытались уволить преподавателя за использование в учебном процессе невиннейшего слова «омофония» (в России-то дети вон с пятого класса знают, что так – омофонами, или гомофонами, – называют одинаково звучащие слова, не совпадающие по значению). Между тем, ректорат антиподов счел, что это слово обозначает какую-то особенно извращенную форму… защиты гомофобов, за что ни в чем не повинный филолог и поплатился рабочим местом.

Итак, никто никого не злословил. Одному в слове послышалось что-то непристойное, другой – на всякий случай! – испугался неполиткорректного выражения.

Однако, если мы прислушаемся к себе самим и к окружающему нас речевому пространству, то почувствуем, что слышать в словах то, что в них заведомо не содержится, слышать этот страшный эсхрофемизм, стало приметой нашего времени.

Может быть, это вызвано притоком чужих слов и имен? А наш человек – известное дело – просто любит поржать попусту? Как там поется в известной частушке? «Мимо тещиного дома я без смеха не хожу…».

Но почему же смешное так охотно соединяется с бранью? И что получается из этого союза, когда человек перестает слышать непотребное?

Между злословием как клеветой и злословием как бранью живет, стало быть, в языке больное внутреннее ухо. Оно и умеет расслышать в случайно залетевшем в голову имени что-то низменное. Семена такого отношения есть, наверняка, в любом языке. Но как быть, когда то, что обозначают сейчас и по-русски красивым французским словом «дискурс», словно встроено в массовую принудительную игру в ассоциации?

Вот не успеет российский телезритель прочитать или услышать имя пресс-секретаря госдепартамента Дж. Псаки, как голову этого зрителя начинают одолевать какие-то внутренние газы, тут как тут и Первый канал готов вывалить или пролить на своих зрителей готовый вторичный продукт словесных ассоциаций. «Псссаки!» - подмигивают нам эти художники слова.

А со времен госсекретаря США Кондолизы Райс в русском политическом дискурсе расцвел топор расизма. Карикатура на президента Обаму с бананом, которой сначала неловко прославилась депутатка Ирина Роднина, а теперь поделились с миром уже и власти стольного города Москвы, очевидно, не воспринимается больше как не допустимая в сколько-нибудь цивилизованном обществе. Это, говорят нам, только неловкий безвкусный юмор. И если, мол, ты чувствуешь себя задетым, то только потому, что подвергся облучению западного лицемерия. Ибо всякому нормальному человеку должно быть понятно, что такая вот ассоциация – имени Обамы с бананом, а негра – с обезьяной – в порядке вещей. Это, говорят нам, само наше человеческое естество такое. А кто думает иначе, тот просто козел. И лжец.

«Ну ты че, в натуре, басни Крылова не читал? Ишь, какие мы! Как нашего главного мужчину обижать, с голым торсом верхом на лошадке скачущего, так можно. А ихнего черномазого и тронуть не моги!..»

Этот ход мысли нуждается в определенном складе речи. Он существует в определенном социальном и культурном сегменте всегда. Никаких писаных правил выхода за границы этого сегмента не существует. По очень простой причине: чтобы формально обозначить такие границы, пришлось бы беспрестанно воспроизводить эту речь, обучать ей – так, как готовят врачей к встрече с тяжело больными. Но это довольно рискованное мероприятие. Примеров парадоксального укоренения как раз тех представлений, которые законодатель мечтал бы искоренить, слишком много.

В советских анекдотах «негров линчевали» в далекой Америке. А в повседневной практике СССР расизм угнездился в самом «первом в мире государстве рабочих и крестьян». Это только на детских утренниках скандировали «Да будь я и негром преклонных годов, и то – без унынья и лени! – я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин!…» А теперь? Негры, вон, президентами становятся, а внучата бездетного дедушки Ленина – на родном языке говорить разучились.

Топор обиды цветет в самых неожиданных местах.

В марте 2013 года пресс-секретарь премьер-министра РФ Д.А.Медведева госпожа Тимакова публично осудила пользователей соцсетей за то, что те назвали ее шефа «Димоном». Это же форменное хамство.

А вот Президента Соединенных Штатов Америки в российских соцсетях уже не защитишь: «негритос откровенно глуп» и «вызывает антисексуальные реакции», в самой Америке он, оказывается, стал «тем, кого нельзя называть». Ну да, это ж им, пиндосам окаянным, нельзя, а нам-то что стараться?

Ведь нам теперь-то за это уж точно ничего не будет. Международное право нам не указ, это раз! Конституцию мы не читаем и не чтим, это два! А весь этот ваш коммунизм мы поменяли на национальную идею. Пусть несвежая портяночка, зато – своя!

Вот заодно с коммунизмом и пришлось распрощаться с целой гуманистической традицией, с этой вот европейской цивилизацией, которая, оказывается, понапрасну двести лет залегала между Пушкиным Александром Сергеевичем – и бедным ленинцем Маяковским.

Вся эта мишура облетела стремительно – как будто не было целого столетия!

Одно непонятно: вот зачем цензура нас оберегала от Мандила. С Мандилом у нас все было бы в порядке. Мы легко выговариваем слова «мандарин» и «архимандрит», даже и не думая ни о каком Мандиле. Видимо, напрасно. Не повезло нам с созвучиями, с эсхрофемизмами этими. Пока мир учился у Нельсона Манделы, мы остались со своим внутренним Мандилом. Ничего о нем не знаем, ничего не знаем о себе.
 

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.