Перейти к основному контенту
Россия

Как избежать полицейских пыток в Казани, Нижнем Новгороде, Оренбурге, далее везде

22 марта российские правозащитники обратились к председателю следственного комитета Российской Федерации Бастрыкину с призывом создать специальное подразделение для контроля действий российской полиции. С нами один из авторов этого обращения Игорь Каляпин, председатель Комитета против пыток.

Комитет против пыток (http://www.pytkam.net/web/)
Комитет против пыток (http://www.pytkam.net/web/) http://www.pytkam.net/web/
Реклама

RFI: Вы выступили с этим обращением в момент, когда вскрываются просто ужасающие факты о полицейском насилии в Казани в полицейском отделении «Дальний», где речь идет об изнасиловании бутылками из-под шампанского, о жестоких насильственных действиях, которые приводят иногда к смерти или почти к смерти, или просто угрозах, которые заставляют людей сознаваться в несовершенных ими преступлениях. То есть, сообщения ужасающие.

Прежде, чем перейти к вопросу о вашем обращении и об этом спецподразделении, у меня к вам вопрос. Полицейское насилие существует везде в мире. В самой-самой демократической, в самой человечной стране бывает, что полицейские избивают людей, причем, необязательно виновных, да ведь и виновных тоже ни в коем случае нельзя избивать. Насколько в России эта ситуация «нормальна»? Насколько эти ужасы, о которых мы слышим, - это будни?

Игорь Каляпин: Давайте начнем вот с чего: дело не в том, насколько в России больше или меньше бьют и пытают в полиции. Дело в том, как российское общество и российская власть, государство на такие факты реагирует. Дело в том, что, я полагаю, в Европе, наверное, такие эксцессы тоже бывают. Но там это вызывает скандал, там виновных привлекают к ответственности. Там на это смотрят как на преступление. В России – это практика.

Необычное в этой казанской истории, в истории с Назаровым – то, что это вдруг вызвало такой резонанс. Потому что неделю назад аналогичная ситуация была в Нижнем Новгороде, еще неделю назад – аналогичная совершенно ситуация была в Оренбурге. Если вы посмотрите на наш сайт – у нас там каждую неделю сообщается о каком-то очередном зверстве полицейских. И каждое из этих сообщений влечет за собой формальную проверку следственным комитетом, который, как правило, более чем в 90% случаев, отказывается возбуждать уголовное дело, и нам приходится добиваться возбуждения уголовного дела через суд. И это потом очень длинная история «бодания» с этим следственным комитетом. И нам годы требуются для того, чтобы «дотащить» такое дело до суда.

RFI: То есть, по старому русскому выражению «рука руку моет»? Вы предлагаете создать специальное подразделение для контроля полиции. Но это подразделение тоже будет следственным. Вы не опасаетесь того, что оно тоже станет очередным полицейским подразделением, которое не будет делать ту работу, которую должно делать?

Игорь Каляпин: Я хотел бы пояснить, что в данном случае «рука руку моет» не потому, что они присоединены к одному туловищу. Здесь как раз сцепка этих «рук» происходит на уровне «пальцев». Дело в том, что когда гражданин жалуется на то, что его били, пытали в полиции, это сообщение проверяет следователь того самого района, где этот полицейский участок находится.

И здесь нужно пояснить, что каждодневная работа следователей следственного комитета касается не расследования жалоб на полицию, она касается расследования убийств, изнасилований, похищений людей. Есть целая категория дел, которые законом отнесены к подследственности следственного комитета. При этом следователь сам не в состоянии эти дела расследовать, он расследует их вместе с полицейскими.

RFI: То есть, он просит их проводить какие-то следственные действия: пойти туда, найти какую-то информацию, какие-то доказательства вины или невиновности и т.д.?

Игорь Каляпин: Провести осмотр, найти очевидцев, установить свидетелей, провести какие-то оперативно-розыскные мероприятия. Все это делают полицейские. То есть, дело на 70-80% раскрывается благодаря усилиям полицейских. Следователь лишь руководит этой работой, он дает так называемые «отдельные поручения». И нужно понимать, что возникают очень тесные рабочие отношения. Более того, следователь находится в зависимости от этих полицейских. Он с ними каждый день работает, и успех его работы целиком зависит от того, насколько добросовестно и охотно полицейские будут сотрудничать.

RFI: И вдруг приходит дело, в котором обвиняют этих самых полицейских. Что будет делать следователь?

Игорь Каляпин: Совершенно правильно. Естественно, что следователь, относясь к ним как к коллегам, более того, подчеркиваю, в рамках этого сотрудничества следователь зависит от добросовестности этих полицейских, естественно, что он почти всегда этих полицейских «отмазывает». То есть, он пытается не допустить возбуждения уголовного дела. Если дело приходится возбуждать, потому что преступление очевидно, то он пытается его растянуть, затягивать сроки и, в конце концов, прекратить. То есть, именно с этой практикой мы сталкиваемся постоянно.

RFI: И как вы хотите исправить это положение?

Игорь Каляпин: Мы предложили это низовое отсутствие ответственности, эту низовую корпоративность разорвать. Мы предложили создать в каждом субъекте России, в каждом регионе некое специализированное следственное подразделение, следственный отдел, который занимался бы только расследованием жалоб в отношении сотрудников полиции, сотрудников ФСИН, сотрудников наркоконтроля.

RFI: А кто будет исполнять те мелкие поручения, которые обычно исполняют сами полицейские, а не следователь?

Игорь Каляпин: Когда следователи расследуют дела против полиции, сейчас существует такая практика, что, либо привлекаются сотрудники УСБ – специализированной полицейской структуры Управления собственной безопасности, либо сотрудники Федеральной службы безопасности. Как показывает практика, это срабатывает.

Если следователь хочет расследовать дело, если он проявляет инициативу, то обычно проблем с оперативным сопровождением не возникает. На самом деле, если бы у этих следственных подразделений появились свои оперативники, оперативники следственного комитета, это было бы очень здорово. Но я полагаю, что об этом можно было бы говорить в качестве следующего шага. Сейчас крайне важно, на мой взгляд, крайне актуально – это мы рассматриваем в качестве срочной меры - выделить, специализировать следователей в каждом регионе, которые занимались бы только расследованием дел в отношении этих полицейских и ФСИНовцев, и не занимались расследованием общеуголовных дел вместе с полицейскими.

RFI: Вы сказали об отношении к этим событиям со стороны властей и со стороны общества. Власти иногда склонны прикрывать преступления своих сотрудников – полицейских, сотрудников спецслужб и т.д. А что с русским обществом, как оно относится к этому?

Игорь Каляпин: Только хочу уточнить: власти не «иногда», а власти – почти всегда. Я вам могу цифру привести. Нам, в результате работы юристов нашей организации, удалось добиться привлечения к ответственности 89 полицейских. 89 полицейских осуждены. При этом только трое из них были бы осуждены без нас. То есть, у нас есть три случая, когда дела возбуждались следственным комитетом нормально, законно и нормально законно доводились до суда. Во всех остальных случаях – в 86 – следственный комитет делал все для того, чтобы эти дела прекратить. И прекращал их неоднократно. Мы добивались их возобновления через суды. Смотрите: 3 против 86. Вот такая статистика. Это вряд ли можно назвать «иногда». Это «почти всегда» называется.

Что касается общества, у нас, к сожалению, люди очень часто недопонимают, что пытать, бить, издеваться нельзя ни над кем. У нас очень часто когда обывателю, прохожему просто на улице задают вопрос: «А как вы считаете, может ли полиция пытать?», очень многие люди отвечают: «Так это, смотря кого. Если преступника – то можно». При этом люди забывают, что если бить и пытать, то преступником можно сделать любого.

RFI: А если спрашивают, можно ли бить, то говорят «смотря кого», то если жену – то можно бить?

Игорь Каляпин: Там имеется в виду, что можно бить преступника. Если полиция уверена, что это преступник, то его, значит, можно и побить на допросе.

RFI: Вы председатель комитета против пыток Российской Федерации. В Российской Федерации какое-то огромное количество людей находится в заключении. А это часто означает, что они находятся в пыточных условиях. То есть, преступники, уже наказанные лишением свободы, еще и переживают это лишение свободы в каких-то ужасающих условиях. Об этом тоже часто доходят сообщения. И страна Россия особо об этом не волнуется. По крайней мере, такое ощущение издалека. Когда вы смотрите на это огромное количество пыток, которое существует в стране – вы, председатель Комитета против пыток – у вас не опускаются руки от такого количества нарушений?

Игорь Каляпин: (тяжело вздыхает) Честно говоря, такое бывает. Другое дело, с опущенными руками смотреть на все на это еще тяжелей. То есть, сначала руки опускаются, а потом кулаки сжимаются. И опять идешь на работу, и опять пытаешься что-то сделать.

RFI: Недавняя реакция общества на события в Казани может быть как-то связана с реакцией на сообщения о фальсификациях на выборах, с выходом граждан на мирные митинги и шествия, на которых они требовали честных выборов. То есть, на проявления гражданского общества. Вы в своей сфере ощущаете какое-нибудь пробуждение этого гражданского общества, которое может подвинуть страну в более человеческом направлении? Или это издали благие пожелания, которые при столкновении с реальностью рассыпаются?

Игорь Каляпин: Я вижу первые признаки того, что пробуждение, наверное, скоро произойдет. Есть признаки того, что спящий просыпается. Он еще не проснулся.

Никакого пробуждения гражданского общества не произошло. Произошла активизация людей, которые были и так уже гражданскими активистами. И в это новое гражданское активное движение вдруг стали вливаться новые люди. Именно после того, как вскрылись эти массовые фальсификации на выборах. Это правда. Говорить о том, что проснулось российское общество и что российское общество стало массово становиться гражданским, я пока не могу.

Я очень надеюсь, что это вот-вот произойдет. Я очень надеюсь, что этот процесс будет не затухать, а будет дальше превращаться в лавину. То, что это вызвало такой резонанс по делу Назарова в Казани, здесь вы, наверное, правы. Потому что, еще раз повторю, в деле Назарова нет ничего необычного. Единственное, что необычно в деле Назарова – это то, какой резонанс оно вызвало.

RFI: Возвращаясь к конкретным фактам полицейского насилия, каких конкретных результатов вам можно пожелать в самом ближайшем будущем?

Игорь Каляпин: В самом ближайшем будущем я бы себе или нам всем, по крайней мере, в России пожелал бы, чтобы наша политическая власть поняла, что эту проблему нужно решать.

И ее нужно решать не в отделении «Дальний» республики Татарстан, а ее нужно решать на системном уровне. То есть, ее нужно решать, изменяя работу государственных структур, в данном случае, следственного комитета и министерства внутренних дел. Потому что, если этого не сделать, то это «зашкалившее» насилие со стороны полиции может сослужить очень нехорошую службу как власти, так, я боюсь, и обществу. Может вызвать социальный взрыв, который ни к чему хорошему не приведет.

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.