Марк Фейгин: «Устранение от дела адвоката – это одна из важнейших целей власти»

Марк Фейгин, комментируя в интервью RFI ситуацию с ходатайством Екатерины Самуцевич об отказе от услуг адвокатов, заявил, что устранение защиты было целью российской власти. Источник давления один, и он, по словам Фейгина, известен. В очередной раз, отвечая на обвинения в том, что адвокаты сами «топят» своих подзащитных, Марк Фейгин заметил, что позиция самих подзащитных всегда была  более резкой, чем позиция адвокатов.

Марк Фейгин, адвокат Надежды Толоконниковой Wikidigger

RFI: В своем Facebook правозащитник и журналист The New Times Зоя Светова написала, что Катю Самуцевич «сломали». (Зоя Светова опубликовала статус, где объяснила свою позицию, - прим. ред)
Есть другая версия, что Катя просто не хочет сидеть, она хочет на свободу, и давление там оказывалось через близкий круг ее знакомых.

Марк Фейгин: Зоя Светова по моей просьбе была у нее в воскресенье  в СИЗО, когда я не мог ее посещать. И мнение Зои Феликсовны Световой для меня очень весомо, потому что она видела ее после всех этих начавшихся с субботы пертурбаций.

В пятницу, когда я посещал Екатерину Самуцевич, все было нормально. Поэтому, если у Зои Световой сложилось такое мнение, то я, скорее, буду придерживаться ее точки зрения, поскольку она последней имела возможность общения в условиях тюрьмы как член общественной наблюдательной комиссии с Екатериной Станиславовной (Самуцевич - прим.ред.)

Если, действительно, у нее сложилось такое впечатление, то я, скорее, с ним соглашусь. Потому что, во-первых, все предыдущие месяцы я много раз говорил, что устранение от дела адвоката – это одна из важнейших целей власти. Потому что они осознают, откуда, собственно говоря, исходит головная боль, прежде всего, политического свойства. И в этом смысле смена адвокатов у Екатерины Самуцевич чисто теоретически может привести к смене ее позиции.

Но это только ее личное мнение: если она посчитает нужным свою позицию изменить, то даже при прежних адвокатах она имела на это возможность и право, и никто на нее не стал бы давить. Смешно говорить, что адвокаты формируют позицию своих подзащитных. Это не так. Они выполняли все эти месяцы функцию представления и защиты интересов своих доверителей.

Поэтому я не исключаю, что источников давления очень много, но главный известен. Поэтому, раз это привело к результату, значит, под этим есть весьма существенные основания. И Зоя Светова – весьма осведомленный в этом деле человек.

RFI: А есть ли у вас версии, кто может стать новым адвокатом Самуцевич?

Марк Фейгин: Разные слухи ходят, но я не хочу гадать, потому что это не вполне согласуется с кодексом адвокатской этики. Я не могу говорить об интересах доверителя, если я не выступаю его адвокатом по этому делу по конкретному. Если бы я был в стороне, то я бы прокомментировал, но поскольку я в этом деле участвую, это может нанести ущерб моим подзащитным Наде Толоконниковой и Марии Алехиной. Поэтому я не берусь судить, кто это будет, но, в любом случае, надеюсь, это будет осознанный выбор Екатерины Станиславовны. Правильный выбор, который единственно возможен, и я его одобряю заранее априори.

RFI: Появилась информация, что вы должны представить новые адвокатские ордера. Что это значит?

Марк Фейгин: Это, по-моему, какая-то чушь. Потому что в деле лежат наши ордера. Сегодня я представил ордер, правда, только на Надежду Толоконникову, а ордер на Марию Алехину предоставил Николай Полозов. А Виолетта Волкова имеет три ордера на всех трех подзащитных. Поэтому проблема сугубо техническая – при нас были ордера, мы могли спокойно выписать на оставшихся: я – на Марию Алехину, а Николай Полозов – на Надежду Толоконникову. Это сугубо технический вопрос, не знаю, почему ему тут придается такое значение.

RFI: В интервью RFI Дмитрий Ольшанский высказал точку зрения, которой придерживаются множество людей, следящих за этим делом. Она заключается в том, что адвокаты Pussy Riot преследуют какие-то свои личные политические интересы и, таким образом, «топят» своих подзащитных.

Марк Фейгин: Я эту точку зрения слышу с первого же дня, подчеркиваю – с первого же дня – моего вхождения в дело, с 5 марта. Поэтому: «топят»- для этого должны быть факты. Альтернативой тому все время было предложение договориться со следствием, признать вину и, таким образом, получить условный срок.

Я получил письменные, подчеркиваю, письменные указания от своих доверителей, ни при каких обстоятельствах этого не делать. Ровно такие же указания получили Виолетта Волкова и Николай Полозов. Всем представляется, что адвокат является неким главным источником этой позиции. Все, что говорят адвокаты – это прямые, я подчеркиваю – прямые – указания наших подзащитных. Об этом легко судить: посмотрите их выступления на суде. Хоть где-нибудь, когда-нибудь, когда у них была возможность дать показания впервые, поскольку по 51-й статье в период предварительного следствия они показаний не давали сознательно – никто их к этому не принуждал.

Когда я вошел в дело, к этому моменту на первом допросе Надежда Толоконникова отказалась давать показания по 51-й статье Конституции, которая дает ей право не свидетельствовать против себя и своих близких.

На суде она  самостоятельно заявляла о своей позиции. И она была ничуть не менее резкой, чем позиция адвокатов. Наоборот даже, поскольку это именно личное, персональное было ее выступление, то оно звучало даже еще более резко, учитывая, что это вопрос ее личной судьбы.

Адвокаты порой даже пытались как-то смягчить ситуацию, пытались где-то сгладить эти углы. Мало того, хочу сказать, что за период предварительного следствия и даже суда, мы несколько раз расходились в позициях по отношению к этому делу и пытались убедить смягчить эту позицию. Такое было. Особенно, когда шли переговоры с Патриархией о посещении отцом Всеволодом Чаплиным (с которым я встречался) подзащитных в изоляторе. Но позиция девушек была более резкой.

Поэтому многие из договоров так и не состоялись. Это тоже надо понимать. Соответственно, говорить о том, что позиция адвокатов расходилась с их подзащитными на уровне «они их топят» - это происходит либо от отсутствия юридических знаний как таковых, либо от внешнего впечатления, которое ошибочно.

Поскольку люди сидят, они не могли все время комментировать свою позицию. От их имени все время выступали адвокаты, и складывалось впечатление, что в деле адвокаты представляют интересы самих себя, а не подзащитных. Это неверно.