Никита Кривошеин: «Все церкви, построенные в XIX веке Русской Империей в Европе, должны были бы вернуться России»

Никита Кривошеин - общественный деятель русского зарубежья, основатель Движения за поместное православие русской традиции в Западной Европе (OLTR) комментирует судебную тяжбу и решение кассационного суда Франции в отношении Свято-Никольского собора в Ницце.

Никита Кривошеин katehon.ru

RFI: Кассационный суд поставил точку в истории со Свято-Никольским собором в Ницце: этот собор теперь принадлежит России. Это уникальный случай, когда удалось доказать, что то, что принадлежало в свое время Российской Империи, теперь принадлежит Российской Федерации?

Никита Кривошеин: Насколько мне известно, это, по своим результатам, беспрецедентный суд, и сам случай, поскольку на пользование Свято-Никольским собором в Ницце был заключен «амфитеотический договор» - это форма долгосрочной 99-летней аренды, между Российской Империей и местной общиной. Этот договор был заключен в 1907 году (я могу на один год ошибиться), и действие его истекло в 2006 или 2007 году.

И тогдашний посол Российской Федерации Александр Алексеевич Авдеев (ныне – посол в Ватикане) обратился к Владыке Гавриилу Команскому, который стоял во главе архиепископии в то время, с предложением найти какое-то мирное соглашение так, чтобы владельцем вновь бы стала Россия. Россия, которая является правопреемником и бывшего СССР, и Российской Империи, а следовательно, и законной стороной этого арендного договора.

И абсолютно очевидно, что Россия стремилась к нахождению какого-то общеприемлемого мирного модуса вивенди с архиепископией. Но она наткнулась на самого брутального рода отказ, за которым последовала волна самой враждебной и, прямо скажем, ненавистнической кампании по отношению к России. И Федерации ничего не оставалось, как обратиться во французский суд. И чтобы не сомневаться в беспристрастности и объективности этого судопроизводства, достаточно напомнить о том, что оно длилось (это может русским слушателям показаться несколько парадоксальным) целых 7 лет.

RFI: Вы упомянули бывшего министра культуры Авдеева, который был послом России во Франции. Мне кажется, это был 2008 год.

Никита Кривошеин: Допускаю.

RFI: Почему, после того, как срок аренды истек, нельзя было оставить этот собор той ассоциации, которая занималась им на протяжении 99 лет? Почему нужно вообще было это делать?

Никита Кривошеин: Потому что срок договора истек, право собственности есть право собственности и, повторяю, речь шла не о какой-то односторонней конфискации, а о предложении найти совместные, взаимосогласованные основы пользования (если так можно сказать о храме) этой собственностью так, чтобы и Русская Церковь, и Константинопольский патриархат могли бы в ней (простите за выражение) мирно сосуществовать.

RFI: Не кажется ли вам, что в последнее время – в начале 2000-х годов – на Лазурном берегу было довольно много русских людей, которые покупают там недвижимость, которые вывозят туда свои семьи, их дети там учатся. Не связано ли это поспешное решение с тем, что там появилась новая прослойка русских людей, которых не было раньше?

Никита Кривошеин: Позвольте не согласиться с определением «поспешное решение». Русские люди появились не только на Лазурном берегу, они в огромном количестве сейчас пребывают и в Италии, и в Испании, и в Португалии, и во Франции, и в Англии, и в Германии – во всех странах Европейского Союза – как рабочая сила, как молодые специалисты, так и состоятельные люди. Все они нуждаются в церковном окормлении. Так что не связано с покупкой особняков и квартир. И главное, что следует при этом сказать, что, начиная с 1991 года, Русская православная церковь, как и другие верования в России, стала вновь абсолютно свободной после падения советского безбожного режима.

RFI: Полюбовно этот вопрос решить нельзя было?

Никита Кривошеин: Вы правильно поняли, мирного решения не состоялось, поскольку архиепископия сделала все, чтобы оно было невозможно.

RFI: Вам известны другие случаи, когда бы церковь и судебные тяжбы так близко сопрягались?

Никита Кривошеин: Церковь – отдельный институт, но состоящий из вас, из меня, из архипастырей, из паствы. Это человеческий институт, который платит налоги, который регистрируется в кадастре и т. д. Юридическое лицо.

Что касается судебных прецедентов, то я вспоминаю, что в 1928 году, когда в бывшем СССР лютовала безбожная власть, а духовенство массово гибло в лагерях, Советы вспомнили о своем владении – владении Российской Империи – Свято-Алексанро-Невском соборе в Париже на улице Дарю, и подали иск. Вот вам прецедент. Они не сумели его обосновать – амфитеотического договора там не было, и французское правосудие в этом иске отказало. Вот вам прецедент.

Совсем недавно близко от нас – в Лондоне был судебный процесс между той же Корсунской епархией Московской патриархии и Архиепископией, что на улице Дарю о владении Успенским собором в Лондоне. Суд был не семилетний (года 1,5-2, мне кажется), и Корсунская епархия стала единственным законным владельцем этого собора. Вот, я вспомнил два прецедента.

RFI: Ввиду того решения, которое последовало, возможно ли, что русские власти, Российская Федерация захочет вернуться к этому собору на улице Дарю? Возможно ли, что история повторится? Собор в Париже не принадлежит Московской патриархии, не появится ли желания «вернуть» и его, восстановить в правах Российскую Федерацию?

Никита Кривошеин: Этот вопрос следует адресовать администрации президента Путина и, может быть, даже конкретно господину Кожину, который ведет эти дела, а не мне. А мое личное мнение, что все церкви, построенные в XIX веке Русской империей в Западной Европе, должны были бы, несомненно, вернуться своему законному владельцу, то есть России. К этому следует добавить, что все они, в том числе, начиная с того же ниццкого собора, были доведены их временными пользователями до состояния плачевного разрушения.

RFI: Вы говорите, что законный владелец – Россия, и поэтому иски в суде предъявляли и в этом суде участвовали российские власти, а не Московский патриархат. Но, поскольку мы находимся во Франции, где церковь совершенно точно отделена от государства…

Никита Кривошеин: Так же, как и в Российской Федерации.

RFI: Вы считаете, что в России – точно такая же история?

Никита Кривошеин: В Российской Федерации, согласно Конституции, и Русская православная церковь, и другие религиозные конфессии и свободны, и отделены от государства.

RFI: А почему тогда в суде участвовали российские власти? Вы говорите, что законный владелец Россия…

Никита Кривошеин: Потому что до революции, когда церковь и государство не были разделены, владельцем было государство, Российская империя.

RFI: Я просто не очень понимаю, почему Московский патриархат не мог участвовать в этом…

Никита Кривошеин: Московский патриархат в судебном процессе не принимал участия ни минуты, не был истцом, не был стороной процесса. А Российская Федерация, выиграв процесс, передала собор и территорию, на которой он построен, в церковное пользование Русской православной церкви.