Глобальный русский Джохар

В моем детстве город Бостон существовал в историческом меме «Бостонское чаепитие». Подростком я узнал про вальс-бостон, был и другой просторечный мем – «в лучших домах Филадельфии и Бостона». Сегодня это для меня прекрасный город, где живут мои друзья-русские эмигранты, где сам я уже не раз бывал. И где на днях юноши из России предположительно взорвали две адские машины, убив несколько человек и ранив несколько сотен участников Бостонского марафона. Отныне особое значение навсегда приобретет и это слово – «Бостонский марафон».

В России многие вскинулись, когда американские СМИ назвали юношей чеченского происхождения «русскими». Но это слово «русский» – применялось англоязычными СМИ и к бывшему Советскому Союзу, а различать тонкости – «русский» или «россиянин» – и в самой России не очень умеют, чего ж требовать этого от американцев.

И все же русский, российский, киргизский, казахский или советский, двадцатишестилетний гражданин США Тамерлан Царнаев убит, девятнадцатилетний гражданин США in spe по имени Джохар Царнаев пойман, и вздох облегчения издали многие жители Бостона. Но, думаю, не все.

И ключевым здесь является опять-таки слово «русский». Попробуем рассмотреть удивительный излом исторической семантики этого слова «русский» в этот довольно удивительный день. Сегодня в истории России и США туго стянулся интереснейший узелок: одно слово позволяет увидеть связь между событиями, отстоящими друг от друга очень далеко.

На первый взгляд, между этими событиями ничего общего. И в самом деле, никакая индивидуальная или групповая человеческая воля эти события не связывает. Даже то, что они пришлись так кучно на вторую половину апреля, скорее всего, случайность. И я бы никогда не написал нижеследующее, если бы больше двадцати лет назад не поработал Кассандрой и не описал языковые пружины того, что произошло сейчас.

События, образующие историческую рамку «Бостонского марафона» 2013 года, это подписание 19 апреля 2013 года договора между Сербией и Косово и убийство ракетным ударом 21 апреля 1996 года в Чечне президента Джохара Дудаева. Два сценария, в развертывании которых Косово перестало быть частью Сербии, а Чечня осталась Россией. Я сейчас оставляю за скобками еще более глобальную рамку – саудовца Бин Ладена и глобальный исламистский террор, разлившийся по свету после противостояния США и России (СССР) вокруг последней большой проигранной войны советского народа – Афгана.

Итак, американские СМИ абсолютно правильно назвали братьев Russians. Именно за то, что жители Чечни остались Russians, и бомбили город Грозный. И теперь это такая же вторая столица третьеримской империи, каким был Константинополь для Рима. Политически невменяемые москвичи голосят, что, мол, «чеченцы куролесят в Москве». Но Рамзан Кадыров, господа, – Russian, и все бойцы его – Russians.

Византийские греки называли себя, как мы помним, «римлянами» – «ромеями». Вот в этом, третьеримском, смысле, Грозный – это Нью-Москва. Да, с исламским колоритом. Но именно этот город мы увидели и в мечтах русского Russian Владимира Путина, когда тот инаугурировался в президенты РФ, проехав по обезлюдевшей столице своей империи. Две, типологически очень не похожие друг на друга, столицы современной России. Москва, где бурлит жизнь, где еще можно ругать и Путина с Медведевым и, немножко потише, Рамзана Кадырова. И Грозный, где, говорят, можно только молча созерцать фонтаны и подсвеченную мечеть.

Возникает вопрос, а как связана с «Бостонским марафоном» эта внутрироссийская история? И почему я вспомнил о 21 апреля 1996 года? Да потому, что выжившего брата зовут Джохар. Ему 19, и назвали его в честь Джохара Дудаева, советского генерала, служившего в Эстонии, ставшего первым президентом Чечни, с которым не захотел вести переговоры первый президент России Борис Ельцин.

Кем был Дудаев для Бориса Ельцина? Белой костью, блестящим боевым офицером, летчиком, мгновенно сориентировавшимся в политическом раскладе умиравшего СССР. Кем был Ельцин для Джохара Дудаева? Обкомовской крысой из Свердловска, пользовавшейся поддержкой кагэбэшников и ничего не понимавшей в национальной политике. Под маской уважения Дудаев не мог не презирать Ельцина за легкость, с которой тот распустил СССР из карьерных соображений. Под маской презрения Ельцин не мог не бояться Дудаева и думал отделаться от него грубой силой.

Почему же в этой точке США, которые активно помогали Косово отделиться от Сербии, встали на сторону Москвы в споре с Грозным? Почему военные Билла Клинтона помогли военным Бориса Ельцина навести ракету на телефон Джохара Дудаева. Общий ответ прост: американцы считали, что потери России после роспуска СССР и без того слишком велики, и пусть то, что осталось в составе РФ, навсегда останется Россией. Сербии в этом плане повезло меньше, и расчленение Югославии продвинулось на шаг дальше: примерно так, как в Грузии, у которой отобрали Абхазию и Южную Осетию.

Мне кажется, историческая справка об истории Чечни, которую американский юноша по имени Джохар мог получить от преподавателя американского колледжа, содержала примерно такой ответ.

Вот почему, я думаю, обжившийся в США Джохар Царнаев оскорбился бы, узнав, что его называют Russian, никак не меньше, чем москвичи, обиженные, что их всех считают в мире соотечественниками такого известного Russian, как Рамзан Кадыров.

Не знаю, какую роль в самосознании Джохара, задержанного младшего брата предполагаемого террориста Тамерлана Царнаева, играло его имя и понимание напастей, обрушившихся на чеченский народ во второй половине ХХ века.
Но знаю, что семена государственного террора сильнее самих государств. Той России, которую получил от Михаила Горбачева Борис Ельцин, больше нет. А семена позднесоветского и российского государственного терроризма проросли в самых неожиданных местах и людях – от молодых вдов, взрывавших самолеты на юге России, до полковника Буданова и его убийцы в Москве. А убийства других чеченцев – на Ближнем Востоке, в Вене, в Лондоне? Это ведь тоже – продолжение the Russian Civil War, с легким кавказским акцентом.

Но есть у эпитета Russian и другой оттенок, который политически больше всего должен беспокоить и, видимо, беспокоит сейчас и американцев, и многих московских Russians.

Находящегося в США в заключении Russian Виктора Бута и разыскиваемого британской полицией Russian Андрея Лугового московские, а точнее, кремлевские Russians изо всех сил выгораживают и поддерживают как своих. Для Запада эти люди – часть глобальной террористической сети, угрожающей международной безопасности. Для России – простые русские агенты, продолжающие нелегкую сексотскую службу ради величия державы.

А вот Russian Рамзан Кадыров своих соплеменников Джохара и Тамерлана сдает. Но сдает на трагикомических основаниях. Он думает, что юноши-террористы бросят тень на Чеченскую республику. Но для Запада Чеченская республика уже находится в тени Рамзана Кадырова. Вот почему единственным способом отвести от себя любые подозрения было бы просто сказать: «Да, это наши ребята, вот только путь, ими избранный, не наш. Спите спокойно, дорогие американцы! Мы, чеченцы, - те же Russians, только побоевитей». Но Рамзан Кадыров этого не сказал, он предложил разбираться с ними Вашингтону, а косвенно – и Москве.

Между двумя столицами России – Москвой и Грозным – слишком туго натянуты провода. Вместо пары Борис Ельцин – Джохар Дудаев на концах этих проводов Владимир Путин и Рамзан Кадыров. Russians на рандеву. Поэтому ни американцы, ни русские пока не могут спать спокойно.