Болотная площадь, 6 мая, год спустя

Митинг состоялся, как и положено, ровно год спустя. Чем еще могут отметить мирные люди годовщину зверской расправы с демонстрантами? Покуда до русского бунта, бессмысленного и беспощадного, дело не дошло, протесты ограничиваются выступлениями ораторов и уличными шествиями.

Болотная площадь 6 мая, 2013 REUTERS/Ilya Naymushin

На сей раз шествие по Якиманке власти запретили, и лидеры протеста послушно согласились на митинг. Как обычно, в оцеплении ОМОНа, за изгородью из штакетника и с досмотром личных вещей у рамок металлоискателя. Чего не сделаешь ради возможности ярко выразить свой протест!

Полиция не свирепствовала, но к демонстрантам была строга. До 6 часов вечера народ толпился у рамок – на площадь никого не пропускали. Раз митинг разрешено проводить с 18 до 21-30, то ни минутой больше! Наверное, своей точностью полиция пытается компенсировать отсутствие этого достоинства у их главного начальника. Того, который у них самый главный.

Полицейских на площади и прилегающей к ней территории было как всегда много – солдаты ВВ, ОМОН, 2-й оперативный полк МВД, курсанты, оперативники и просто патрульная полиция. Но все это было сущим пустяком по сравнению с тем, что делалось на Васильевском спуске и Красной площади. От набережной Москвы-реки и до самых Спасских ворот под стенами Кремля стояло 40 военных автофургонов, полицейских автобусов и крытых грузовиков для перевозки людей. Все они были забиты людьми в военной и полицейской форме. Все они охраняли подступы к Кремлю. Вероятно, власть настолько ясно осознает свою нелегитимность, что всерьез опасается народного возмущения. Удивительно, но поднимаемый время от времени фигуральный лозунг оппозиции «На Кремль!» они понимают совсем буквально. Такой недостаток воображения характерен обычно для вырождающихся диктатур.

На сей раз идти на Кремль никто не призывал, но в выступлениях многих ораторов сквозило скрытое разочарование беспомощностью протестов. Некоторые говорили, что митинги – это хорошо, но этого недостаточно. Лидер партии «Яблоко» Сергей Митрохин так резко, громко и эмоционально говорил о недостаточной силе одних только митингов, что можно было подумать, будто военные грузовики скопились на Красной площади как раз по случаю его речи. Он вполне революционно призвал менять власть и брать ее в свои руки. Однако недостатки митингов он предложил компенсировать другим способом – идти на избирательные участки и контролировать ход выборов. В конце своего выступления он призвал на предстоящих в Московской области выборах главы региона выдвинуть кандидатом в губернаторы члена Координационного совета оппозиции, полковника КГБ в отставке Геннадия Гудкова. Полковник Гудков тоже выступил на митинге, взволнованно прочитав свою речь по бумажке.

Член бюро «Солидарности» Илья Яшин выступал еще более эмоционально и тоже предложил переходить к новым методам, но к каким именно, не уточнил. Впрочем, все и так поняли.

Писатель Борис Акунин увидел новый формат протестов в другом начинании – он призвал известных людей с хорошей репутацией дистанцироваться от власти, не участвовать в разнообразных советах при президенте и предупредил, что те, кто принимает даже заслуженную премию из рук правительства или появляется на экране телевизора в одном кадре с диктатором, могут считаться пособниками диктатуры. Журналист и член КСО Сергей Пархоменко, осенью 2011 года принявший от правительства Путина премию по журналистике, с ответной речью не выступил, хотя и стоял около трибуны.

Примерно в том же ключе, что и Акунин, выступил Виктор Шендерович, призвавший побороть свой скептицизм и страх, не поддаваться апатии и делать, что должно. Поэт Дмитрий Быков с грустной уверенностью все познавшего в жизни человека, объяснил, что сейчас трудное время реакции, но Россия великая страна и сейчас отковываются лучшие люди и завтра нам будет что вспомнить. Представители творческой интеллигенции говорили спокойно, размеренно и тихо, не бросаясь политическими лозунгами и не стремясь увлечь аудиторию ненатуральными эмоциями. И почти всё, что они говорили, было правильно, и выглядело бы вполне убедительно, если бы не смущало одно обстоятельство – претенденты во властители народных дум большую часть жизни, не задаваясь лишними вопросами, вполне счастливо прожили при советской власти. А это трудно понять даже молодежи.

Может быть поэтому, выступивший на митинге журналист Олег Кашин, набравшись духу, заявил, что настоящие лидеры протестного движения – это не те, кто здесь выступают или даже сидят в тюрьме и под арестом, а Пушкин, Толстой, Достоевский, Солженицын, Сахаров и Егор Летов. Последний, очевидно, понадобился в этом ряду только для того, чтобы был повод исполнить его песню. Что Кашин, кстати, и сделал, изумляя публику смелостью своих намерений и своими, мягко говоря, анти-вокальными способностями.

Не обошлось и без красно-коричневых попутчиков. Оставаясь вторую сотню лет в своем репертуаре, красные призывали к сплочению рядов, солидарности трудящихся и созданию вокруг каждого сознательного гражданина первичных ячеек по защите своих социальных прав. Один из них прочитал с трибуны переданную адвокатами записку от обожателя Ленина Сергея Удальцова, который прислал митингу свой героический привет из застенков собственной квартиры, где находится под домашним арестом. Он просил приходить на митинги каждый месяц и верить, что он никогда никуда не уедет. Отметился на митинге своим выступлением и националист Илья Константинов

Алексей Навальный выступил на сей раз без обилия обычных своих кричалок, стараясь говорить рассудительно и по делу, отчего речь его оказалась вялой и малосодержательной. Тем не менее, это было все же лучше, чем традиционное манипулирование толпой, отвечающей ему заранее заготовленными ответами на заранее известные вопросы. Закончил он свое выступление словами о великой победе и поздравлениями на 9 мая.

Замечательно выступила актриса Лия Ахеджакова. Она никого ни к чему не призывала, не говорила о себе и судьбах России, а просто прочитала письмо из тюрьмы «узника Болотной» Владимира Акименкова. Едва она взяла слово, вся площадь начала скандировать ей «Мо-ло-дец!». Она благодарила, растрогалась, потом взяла себя в руки и дочитала все до конца.

Закончился митинг выступлением Бориса Немцова, которому, наверное, было уже неловко в сотый раз зачитывать новую резолюцию митинга со старыми требованиями. Он сказал, что резолюций больше не будет, а будет требование. И зачитал то, что обычно до сих пор и зачитывал в конце каждого митинга.

Тем не менее, несмотря на однообразность происходящего, изменения все же есть. В воздухе витает мысль о необходимости новой тактики протестов. Похоже, оппозиция постепенно приходит к пониманию того, что разрешенные протесты с участием даже десятков тысяч людей не способны изменить политическую ситуацию в Россию.