Перейти к основному контенту
Канны 2014

Андрей Звягинцев: «Вручая суверену свою свободу, человек заключает контракт с дьяволом»

«Главное достояние человека – это его свобода и его достоинство», - говорит Андрей Звягинцев, чей фильм «Левиафан» получил приз за лучший сценарий 67-го Каннского фестиваля. В названии картины есть две отсылки – к истории ветхозаветного Иова и к труду «Левиафан» Томаса Гоббса, философа XVII века, сторонника абсолютной власти. В Каннах Андрей Звягинцев дал интервью RFI и рассказал о своей картине, философский контекст которой анализирует Мишель Ельчанинов (Philosophie Magazine).

Андрей Звягинцев на Каннском фестивале 23 мая 2014 г.
Андрей Звягинцев на Каннском фестивале 23 мая 2014 г. REUTERS/Eric Gaillard
Реклама

Андрей Звягинцев обычно избегает давать трактовки своих сюжетов, отказывается «сужать взгляд на фильм до собственного мнения» автора. В названии «Левиафана» он, вместе с тем, дал зрителю некие ключи, вернее – отсылки – к прочтению замысла этого своего нового фильма.

01:12

Андрей Звягинцев об образе Левиафана

RFI : Почему фильм называется «Левиафан» и как этот образ соотносится с историей и героями?

Андрей Звягинцев: Для меня и для моего соавтора Олега Негина – когда формировался сценарий, когда он превращался в тот материал, который вы сейчас увидели на экране – Левиафан имеет две отсылки. Первая – это Книга Иова и финальная сцена этого сюжета, разговор Господа Бога с Иовом, когда тот предлагает ему взглянуть на Левиафана и описывает ему что это. И вторая отсылка – к Томасу Гоббсу, к его философскому трактату, который называется «Левиафан». Это трактат о государстве, то есть государство для Гоббса это и есть Левиафан, государство, его власть, светская власть и власть церковная. Эти аллюзии, отсылки – как это ни назовите - для нас и были главными в этом проекте. А уж далее, конечно, каждый зритель тут увидит свое и в своей интерпретации совершенно свободен.

Фильм Андрея Звягинцева рассказывает простую историю, которая разворачивается в северном городке на берегу моря, Приморском. Главный герой, Николай (в его роли актер Алексей Серебряков), механик-умелец, живет вместе с сыном от первого брака и своей новой женой (Елена Лядова) в доме на берегу утеса, откуда открывается захватывающий вид на морскую бухту и город. Местный мэр (Роман Мадянов) решает отобрать дом и землю под коммерческую застройку. Николай пытается добиться правды через суд, где ему помогает друг (Владимир Вдовиченков), бывший сослуживец, прибывший специально из столицы. В суде он натыкается на глухую стену: безликая судья зачитывает постановление-отказ, зачитывает специфической скороговоркой, которая впервые появилась на бесконечных процессах юкосовцев. Суд постановляет, что дом Николая построен незаконно и его надо снести. И как будто этого было мало: на Николая обрушиваются одно за другим новые несчастья. Как и в истории ветхозаветного Иова, на него «натравлены жена и ближайшие друзья, ведущие неправые речи, его правомочная жалоба не достигает уха судии» (К.Г. Юнг, «Ответ Иову»).

Власть – а «Левиафан» это история про власть – является Николаю в самом фронтальном столкновении, в частности, в сцене ночной встречи с мэром, который даже не отдает себе отчета в несправедливости происходящего.

Алексей Серебряков и Елена Лядова в фильме "Левиафан" Андрея Звягинцева
Алексей Серебряков и Елена Лядова в фильме "Левиафан" Андрея Звягинцева

Спор за недвижимость вкупе с неправедным судом – история вечная, от пушкинского «Дубровского» до другого каннского фильма этого года, казахской ленты «Хозяева», где две семьи спорили за дом, но до суда дела не дошло, потому что там не удалось добиться даже принятия заявления. На пресс-конференции Андрей Звягинцев тоже подчеркивал, что такая история могла бы произойти где угодно.

Но это одновременно и очень российский фильм. Это, прежде всего, фильм о том, как живут люди в современном российском обществе, и в этом плане картина достигает таких обобщений, которые в своей подлинности и объемности не нуждаются в том, чтобы их рационально перетолковывали.

А уже вслед за этим если не у героя (явно), то у зрителей (подспудно) встает вопрос: почему мы так живем. И тут уже дело за теми самыми «отсылками»-интерпретациями, личными прочтениями фильма каждым из нас.
Режиссер дал подсказки - Гоббс и его государство-деспот Левиафан, которое является следствием общественного договора.

По версии Гоббса, это договор не между гражданами и властью (как это, виделось Локку, чья концепция жива по сей день), но между самими людьми – подчиняться той власти, какая есть, без права на бунт. Люди единожды избирают суверена и этим их роль в политической жизни их страны исчерпывается. Поэтому в гоббсовском Левиафане участвуем и все мы. Режиссер Андрей Звягинцев воспринимает это как «контракт с дьяволом».

00:36

Андрей Звягинцев о контракте с дьяволом

Андрей Звягинцев: Я воспринимаю это так. Человек, вручая суверену свою свободу взамен на гарантии безопасности и удовлетворение социальных нужд, по сути – я, может быть, очень сильно сейчас выражусь – по сути, это подписание контракта с дьяволом. Поскольку человек отдает суверену свое главное достояние – свою свободу и свое достоинство.

Контракт с дьяволом - это не только история гоббсовской модели общества, это и история ветхозаветного Иова. В Книге Иова рассказывается история сделки Бога с Сатаной, заключивших пари на душу праведника Иова. Бог обрушил на Иова всевозможные беды, проверяя на прочность его веру.

Эти две параллели, Иова и Гоббса, сходятся.

Мнение философа Мишеля Ельчанинова, зам главного редактора французского журнала Philosophie Magazine:

Левиафановский цикл путинской России обречен на логический конец

02:19

Мишель Ельчанинов (Philosophie Magazine) о значении образа Левиафана

Мишель Ельчанинов: Фигура Левиафана, выбранная Звягинцевым, очень интересна. Это репрезентация модели общественного договора особого типа. Левиафан нам ничего не должен, потому что мы решили делегировать ему все наши силы, чтобы он обеспечивал нашу безопасность. Левиафан образовался из так называемого «естественного состояния» войны всех против всех, как путинская Россия образовалась, чтобы защитить граждан, из хаоса девяностых. В этом плане интересна параллель, которую проводит Звягинцев. Проблема Левиафана в том, что мы, единожды приведя его к власти, вынуждены потом сносить все его деяния. Выбрав сильную власть, гражданин против нее бессилен. Но сам Гоббс пишет, что в случаях, когда представители власти тем или иным образом угрожают нашей безопасности или нашей жизни, тогда у нас появляется легитимное право взбунтоваться. Это означает, что если сегодня в России и воцарилась модель общественного договора гобсовского типа, то, тем не менее, если центральная власть действует слишком жестоко в отношении своих граждан, если граждане вынуждены терпеть коррупцию, отъем их собственности или если их отправляют на войну, преследующую непонятные им цели, в таком случае, считает Гоббс, граждане имеют право взбунтоваться. Да, путинская модель власти может рассматриваться как общественный договор типа государства-Левиафана, т.е. Путин ничего не должен народу. Но, с другой стороны, проблема общественного договора этого типа в том, что в один прекрасный день граждане уже не смогут более терпеть унижения, коррупцию, и, по теории Гоббса, выступят против такой власти. Иными словами, Звягинцев, возможно, видит не только настоящее, но и будущее России.

- И тут есть надежда?

- Тут есть надежда, потому что гоббсовская модель на самом деле крайне уязвима. Во имя нашей собственной безопасности мы выбираем сильную власть. Но когда сильная власть начинает угрожать нашей безопасности – что делать тогда? Мы вынуждены протестовать. Поэтому этот левиафановский цикл путинской России обречен на логический конец.
 

И что же будет в конце? Не выдавая развязки истории фильма, у которого еще впереди прокатная судьба, можно попытаться провести параллель с финалом Книги Иова. Потому что в истории Иова главное – это финал, сцена разговора с Богом, где ему и являют Левиафана. Фильм Андрея Звягинцева завершается в чем-то как и эта ветхозаветная история: нам тоже показывают Бога, - Бога карающего, и даже Левиафана - в контексте природы-стихии: вспомним, что Яхве явился Иову в виде бури и в течение 71 стиха Он обирушиват на Иова всю свою великолепная мощь, которая сильнее права. Всему этому моральному ужасу противопоставлен лишь несгибаемый оптимизм праведника, с которым он уповает на справедливость. Выстраданный оптимизм, который проявляется и у главного героя фильма, Николая. Хотя сам режиссер предпочитает оставить вопрос о финале – подвешенным.
 

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.