Почему Франция ведет войну в Мали

Почти месяц спустя после начала военного вмешательства Франции в конфликт на севере Мали, 3 француза из 4 поддерживают эту интервенцию. Почему Франция воюет в Мали, как эта кампания отразилась на имидже президента-социалиста Франсуа Олланда и каковы могут быть ее последствия, объясняет журналист африканской службы RFI, Оливье Роже.

Франсуа Олланд во время визита в Мали, 2 февраля 2013 года Reuters/Joe Penney

RFI: Почему Франция ввязалась в войну в Мали?

Оливье Роже: Франция ведет войну в Мали по двум причинам: по причине тактической и по причине стратегической. Тактическая причина проста: мы хотели помешать взятию города Севарэ коалицией вооруженных группировок, состоящей из алжирских террористов из «Аль-Каиды в Исламском Магрибе», «Ансар-ад-Дин» (вооруженного движения севера Мали), «Муджао» (другое формирование севера Мали) и еще нескольких исламистских группировок

Эти группировки были сосредоточены в районе Коны и рассчитывали занять Севарэ, а затем, возможно, даже продолжить наступление на Бамако. Речь шла о воспрепятствовании разрушению Мали, которое могло попасть под влияние этих вооруженных группировок, которые почти год удерживали под контролем практически весь север страны. Речь шла о том, чтобы избежать настоящей драмы в Мали. И Франция играла роль «пожарного». Это первая причина.

Вторая причина - стратегическая. Речь идет об искоренении террористической угрозы в Сахеле. Известно, что уже много лет террористические группировки под командованием «Аль-Каиды в Исламском Магрибе» заняли часть Сахеля, совершили ряд преступлений, в частности, похищения французских граждан и угрожают интересам Франции. Вспомним, например, урановые рудники в Нигере, разрабатываемые, в числе прочего, французской компанией Areva.

Для Франции важно обезопасить этот регион Сахеля, «очистить» его от террористов. Нужно понимать, что на севере Мали за несколько месяцев скопилось множество боевиков-джихадистов. Это выходцы из таких группировок, как нигерийская «Боко харам» и сомалийская «Джамаат Аш-Шабааб». Эти люди пришли пополнить ряды местных джихадистских формирований и представляли реальную угрозу. Вот по этим двум причинам Франция и вмешалась.

RFI: Война в Мали способствовала улучшению имиджа Франсуа Олланда как во Франции, так и за рубежом. В Европарламенте в Страсбурге Олланда на днях встречали как героя.

Оливье Роже: Как во внутреннем, так и в международном плане имидж Франсуа Олланда, действительно, значительно улучшился. На международной арене и в Мали в частности Франсуа Олланд предстал в образе героя, спасителя малийской нации. Более 70% французов также одобряют это вмешательство, рейтинг Олланда повысился благодаря этой кампании. Почему? Потому что каждый понимает, что с 11 сентября 2001 года Аль-Каида и все джихадистские группировки представляют  угрозу для всего мира. Каждый раз, когда какая-нибудь страна или какой-нибудь президент предпринимает превентивные меры для того, чтобы искоренить или противостоять этой угрозе, он становится популярным. Мы помним, что Джордж Буш, когда он начал войну в Ираке, в самом начале этой войны был очень популярным президентом. Непопулярность пришла к нему потом.

Мы находимся в той же стадии: кампания кратковременная, поскольку прошло менее месяца с начала вмешательства, и пока – победоносная, поскольку города севера были отвоеваны. В этой войне Франция потеряла только одного солдата.

Таким образом, французы рассматривают это вмешательство как эффективное, также как считают эффективными и действия президента. Соответственно, его популярность растет.  Разумеется, феномен взлета и падения рейтингов преходящий. Например, если французская армия увязнет в этой кампании, как она увязла в Афганистане, или французские заложники вернутся в Париж в гробах (потому что в Сахеле удерживают, по крайней мере, четырех французских заложников). Естественно, во Франции, большая часть населения аплодирует, когда политический класс демонстрирует решимость, настойчивость и поигрывает мускулами.

RFI: Есть ли риск, что операция в Мали затянется?

Оливье Роже: Риск, действительно, существует всегда. Последнюю неделю французские власти посылают довольно противоречивые сигналы. С одной стороны, они говорят: мы здесь ненадолго, мы здесь не для того, чтобы остаться, у нас нет намерений укорениться в Мали. С другой стороны, они говорят: мы не уйдем, пока не закончим работы. То есть, не искоренив террористские группировки такие, как «Аль-Каида в Исламском Магрибе», «Муджао» или «Ансар-ад-Дин», которые сейчас прячутся в горах возле алжирской границы.

На самом деле, Франция, как всякий раз, когда она проводит военную кампанию, опасается потерять в ней много денег. Нужно помнить, что Франция находится в режиме строгой бюджетной экономии и не хочет увязнуть в этой войне.

Сейчас во всеуслышание заявляется: наша операция – это, в настоящий момент, успех, у нас нет намерений оставаться, мы уйдем, как только будет возможно. Это позволяет оказывать еще и давление на ООН и на африканские страны, чтобы они создали на месте политические и военные структуры, которые возьмут на себя продолжение французской операции.

Когда я говорю о политических и военных структурах – я имею в виду африканские войска и резолюцию ООН, которая поставит эти африканские силы под эгиду ООН,  а также мандат в соответствии со статьей 7 устава ООН, который позволит им вмешиваться и действовать в свою очередь против остатков этих вооруженных группировок, которые все еще угрожают городам на севере Мали.