Французские политологи и правозащитники о России: «В 2012 году в России началась политика»

Французские политологи, аналитики и правозащитники, эксперты по России, подвели итоги уходящего года и рассказали RFI о том, какой они увидели Россию в 2012-м году и чего ждут от нового, 2013-го, года.

REUTERS/Denis Sinyakov

marie-mendras.org/?p=48

Мари Мандрас, политолог CNRS, профессор Sciences-Po, последняя книга Russian Politics. The Paradox of a Weak State (Columbia University Press, New York, 2012) 

Итоги

Мне кажется, что этот год, 2012 год – уникальный год. Потому что это первый острый кризис режима. Это первое большое испытание для путинской системы. Я уверена, что эти события – и до выборов, и после выборов прошлого года –  были ужасным испытанием для Путина. Это показывает, что лидер теперь – стареющий президент, а лидера-героя, каким он был раньше, больше нет.

Этот год – не первое испытание путинского режима. Был другой очень сложный год – 2004. Беслан, «оранжевая революция» в Украине и многие другие события. Но 2012 год оказался для Путина гораздо хуже: отныне всем понятно, что он постарел, ослабел, и  у него нет программы для будущего.

Когда десятки, сотни людей в Москве, Петербурге, Владивостоке, Воронеже, других городах кричали: «Путин, уходи!», это стало началом заката путинизма. В этом году  российское общество также продемонстрировало, что оно понимает, что происходит в стране.

Большинство россиян до сих пор не хочет больших перемен, не хочет революции и боится изменений. Но  по опросам мы видим, что большинство россиян также не верит в режим и не доверяет Путину, как раньше.

Оппозиция показала, что безальтернативная система путинизма больше не существует без конкуренции. Оппозиция и гражданское общество показали, что будет – неясно, когда, но будет – альтернатива путинизму, что Путин не вечен. Поэтому следующий год будет, мне кажется, довольно сложным. Для него и для российской власти.

Прогнозы

Следующий год будет сложным для всех – и для Путина, и для оппозиции, и для общества, и для элит. И будет непредсказуемым. Понятно, что авторитарные режимы всегда хотят предсказуемости – они хотят контролировать и очень не любят сюрпризов. Но этого не будет, потому что  в следующем году экономическая ситуация не улучшится, социальная ситуация будет напряженной и политическая ситуация будет совсем нестабильной.

Потому что Путин и его администрация, его клан, его друзья не могут и не будут бороться против коррупции. Ведь они тоже принадлежат этой коррупционной системе. Я думаю, что в России, как и в Европе, это понимают. И пока эта коррумпированная и неэффективная система остается, я не вижу, как правительство и президент Путин могут перестроиться, как они могут заслужить доверие общества и как они могут успешно управлять страной.

Мне кажется, что ему – Путину – до сих пор страшно. Мы видели, как год назад ему было страшно, когда он понял, что есть часть общества, которая его не любит и хочет изменений. Мне кажется, что до сих пор он боится. Ему будет сложно, потому что режим не может идти по пути жестких репрессий. Мне кажется, что это невозможно. Значит, репрессии, если и будут, – против Навального, против Удальцова, против мелких предпринимателей, мелких оппонентов и т.д. – это будет, и злые законы будут. Но не больше.

И мне кажется также, что каждый арест, каждый закон, каждое наказание оппонента или просто активиста ослабит режим. Репрессия – это знак слабости. И многие, кто работает в системе, это прекрасно понимают. Это значит, что есть консенсус среди элит, что Путин и путинизм не навсегда, что надо как-то готовиться к изменениям. Но никто не знает, как и когда.

Все очень нестабильно и многое будет зависеть от объединения элит. Я имею в виду все элиты: и экономические элиты, и политические, и культурные элиты. Элиты в Москве, элиты в регионах, в городах – все эти люди, которые могут воздействовать на ситуацию, не уверены в себе. И мне кажется, что судьба России зависит от их поведения.

Алексей Прокопьев, политолог, спикер ассоциации Russie-Libertés

Итоги

В 2012 году в России снова появилась политика. В России долгое время не было политики, было очень мало уличной политики, и непарламентская политика исчезла как таковая.

Год или два назад на вопрос «кто в России политик», ответ был бы – «Путин». Даже не «Медведев», многие не знали, какое у него имя и отчество. Сейчас, мне кажется, люди, по крайней мере, в Москве могут назвать немножко больше имен. Даже имена нескольких оппозиционеров, которых стало видно за этот год. Это, конечно, очень позитивно.

Позитивно то, что в начале года мы увидели продолжение декабрьских митингов – большие, массовые митинги в Москве. Как бы мы ни относились к оппозиции, как бы мы ни относились к этим митингам, любой человек демократических убеждений должен быть рад, что в России снова появилась политика, появились какие-то дебаты. Даже на федеральных каналах российского телевидения появились минимальные дебаты.

Многие были уверены в переизбрании Путина, но ждали от этой власти какой-то открытости, появления политических дебатов и демократизации общества. К сожалению, ответ власти мы все видели – это законы, которые урезают права человека, права и свободы. Это арест Pussy Riot и их заключение в колонии. Это, конечно, дела против людей, которые выходили на митинг 6 мая. Это уголовные дела против таких людей, как Алексей Навальный. Власть абсолютно неадекватно отреагировала на запрос части населения большей открытости и общественной дискуссии.

Прогнозы

Ничего хорошего от 2013-го года ждать не приходится, но все-таки есть надежда, что оппозиция такая, какая она есть, будет продолжать свою структуризацию. Выборы в КС все-таки были демократическим новшеством и позитивным экспериментом - не только для России, но и других стран.

Теперь, когда в стране сложилась такая ситуация, необходимо, чтобы оппозиция смогла представить альтернативу власти. Не просто критиковать власть – выходить на улицу и говорить, что власть неправа (это, я думаю, понимает большое количество населения Российской Федерации) – но также предлагать именно политическую альтернативу, политическую программу в сферах здравоохранения, образования, армии, экологии, транспорта, жилищных проблем и т.д. и т.д. В сфере тех проблем, которые беспокоят россиян, а не только в сфере того, как мы будем выбирать (если мы будем выбирать) нового президента.

Анн Нердрум Facebook

Анн Нердрум, координатор Amnesty International по России

Итоги

Посмотрите на все законы, принятые начиная с июня 2012: закон, ограничивающий свободу митингов, расширен закон «о государственной измене», закон о защите полиции – теперь она намного лучше защищена, чем обычные граждане. Закон «о клевете», закон, ограничивающий деятельность НКО, что означает, что защитники гражданских прав, которых уже представляют населению как «врагов народа», теперь обязаны регистрироваться как «иностранные агенты», оплаченные заграницей, что касается практически всех правозащитных НКО.

Поскольку я много лет занимаюсь этой страной, мне это все очень напоминает советскую эпоху, когда власти, которые не знали, как бороться с Западом, без конца издавали новые законы, которые, впрочем, не имели никакого воздействия на диссидентов, которых тоже объявляли «врагами народа».

Эти законы нарушают российскую Конституцию, а также международные обязательства, ратифицированные Россией. И Amnesty без конца напоминает властям о необходимости отменить все эти законы.

Это означает, что Россия пока еще не правовое государство. Говоря о праве, нужно подчеркнуть, что не существует никакого независимого правосудия. Мы требуем, чтобы люди в России имели право на состязательные процессы.

Прогнозы

Думаю, потребуется время, чтобы общество самоутвердилось. Но то, как реагирует Путин, свидетельствует о том, что он приперт к стенке, что он реагирует рефлекторно, руководствуясь страхом, и, во всяком случае, что он отрезан от части населения, что он не контролирует ситуацию.

Таким образом, я не оптимист в том, что касается краткосрочной перспективы, но, в долгосрочной – несомненно. Почему? Потому что я верю в необычайную отвагу нынешних русских, которые являются прямыми наследниками диссидентов, которые никогда не отступали. И что нынешние русские тоже не отступят. И мне хотелось бы, чтобы Запад воздал им должное.

Йоханн Бир Facebook

Йоханн Бир, глава отделения по Европе и Центральной Азии, «Репортеры без границ»

Итоги

Этот год в России был действительно ужасный. Такое впечатление, что Россия возвращается к прошлому. Активность общества стала виднее, но мы очень озабочены репрессивными шагами правительства.

Особенно последние законы, которые были приняты, касающиеся информации. Введение «черных списков» интернет-сайтов, возвращение уголовной ответственности «за клевету», криминализация деятельности ряда НКО.

К сожалению, это не только в России. Вообще, этот год был самым кровавым годом для журналистов в мире с тех пор, как мы начали подсчитывать нарушения свободы слова двадцать лет назад и число заключенных журналистов в мире – это уже беспрецедентно. К сожалению, итог этого года совсем не положительный.

Активность общества, которая существовала всегда, стала намного виднее. Общество стало организовываться, чтобы сопротивляться всем этим репрессивным тенденциям. Это, конечно, дает надежду, что, в общем-то, они не сдаются. И что журналисты, кажется, все больше и больше намерены защищать свои права делать свою работу нормально. Это, конечно, дает надежду. Но будут нужны огромные усилия.

Прогнозы

Все, что происходит, очень нас очень беспокоит и заставляет думать, что прогнозы на следующий год будут только негативными. В этой ситуации очень трудно увидеть положительный выход из этого. Нужны решительные шаги общества, чтобы ответить на эти репрессивные шаги.

Сесиль Вэсье

Сесиль Вэсье, политолог, профессор университета Rennes-2

Итоги

Было очень приятно смотреть на свободных, креативных людей, которые выходили на улицу не потому, что им хотелось больше хлеба и масла, а потому что они хотели, чтобы власти уважали их, их выбор, чтобы складывались какие-то добрые отношения между властью и обществом. Было очень интересно наблюдать за этим.

Конечно, удивительно оказался неадекватный ответ властей. Что они сделали, когда увидели, что общество чего-то требовало? Стали запрещать и сажать. То есть, здесь было видно, что молодежь, да и не только, вышла на улицы, а у власти – люди другого поколения, которые, на мой взгляд, не понимают, что происходит в России.

Вместо того, чтобы объединиться с обществом, сделать какой-то совместный проект для модернизации России, власти начали принимать идиотские, советского типа законы…Печально на это смотреть. Видно, что власти не понимают, что сейчас нужно делать с обществом.

Прогнозы

Я обратила внимание на то, как часто власти используют слово «смерть». Это появилось тогда, когда Путин сказал, что россиянам нужно быть готовыми умереть под Москвой. Он сказал это во время президентской компании. Думаю, что общество не хочет умереть, а хочет жить, как можно лучше, как можно свободней. Он предлагал им умирать.

Сейчас это продолжается. Эти футболки с надписями «Православие или смерть», которые появились почти на каждом шагу, свидетельствуют о том, что есть непонимание того, что такое христианство. Отреагировав на последний закон об усыновлении российских детей инвалидов, один человек сказал, что лучше умереть русским, чем стать американцем и жить далеко от родины.

Или же Патриарх Кирилл, который должен был говорить о любви, а он попросил, чтобы дали место на кладбище для этих детей. Это поражает. Как будто эти люди у власти думают о смерти общества. Интересно смотреть, на что власти ориентируются. Понятно, что сейчас идет борьба между властью, которая думает о смерти и обществом, которое хочет жить. Не может быть никакого компромисса.

Власти как будто предлагают обществу уйти в эмиграцию, в запой, в лагерь. Например, таким как Pussy Riot, которые говорят то, что не входит в планы действующей власти. Кроме того, это страшно смотреть на то, как депутаты и сенаторы поддерживают эту власть.

Прогнозы тревожные. Мне кажется, что или люди уйдут, как я сказала, или будет какая-то конфронтация. Цели и ценности власти и общества очень разные. Андрей Пионтковский сказал о том, что нужно думать о том, что будет после Путина. Я тоже так думаю. Будем надеяться, что этот переход будет спокойным и безболезненным для всех.