Протоколы позора

6 октября исполняется 37 лет со дня начала войны Судного дня. Эту годовщину израильская пресса отметила так, как еще никогда не отмечала, опубликовав рассекреченные Госархивом протоколы заседаний израильского правительства в первые дни войны. Рассекреченные протоколы 1973 года показали, в какой панике находилось израильское правительство в первые дни.

Моше Даян. Война Судного Дня Wikimedia

В результате то, что несколько десятилетий было известно только членам послевоенной следственной комиссии Аграната, теперь стало известно всем израильтянам, и в первую очередь – ветеранам самой жестокой и кровопролитной из восьми израильско-арабских войн, которая продолжалась восемнадцать дней и унесла жизни 2.586 солдат.

«Прикончить всех евреев»
Главным героем этих публикаций стал тогдашний министр обороны Моше Даян, овеянный славой Шестидневной войны, на которого с закрытыми глазами полагалась глава правительства Голда Меир. Исходя из протоколов, в ответ на ее ужас и шок Даян не нашел ничего лучше, как развести руками: «Я недооценил арабов, – признался он – и переоценил наши силы. Арабы сражаются гораздо лучше, чем раньше». На реплику Голды Меир «Они почувствовали запах крови и не остановятся» Даян ответил: «Они хотят захватить Израиль и прикончить всех евреев». Узнав о бедственном положении защитников южной оборонительной линии, прорванной египтянами после переправы через Суэцкий канал, Даян произнес немыслимые слова: «Мы не сможем эвакуировать раненых. Надо сказать им, чтобы они выбирались собственными силами. Пусть сами решают, что делать – прорываться или сдаваться в плен». Так была попрана главная заповедь ЦАХАЛа – «не бросать раненых на поле боя». Своим решением Даян бросил раненых на произвол судьбы, а точнее, обрек на верную смерть.

Кто за то, чтобы бомбить Дамаск?
На том же заседании Даян только и делал, что каялся в грехах. В частности, в том, что он ошибочно оценил намерения короля Иордании Хуссейна, полагая, что тот примет участие в войне, и тогда Израилю придется воевать не на два, а на три фронта. Но король оказался умнее Даяна и, несмотря на уговоры президента Египта Садата, в войну не вступил. Более того, предупредил о ней Голду Меир, что по большому счету ничего не изменило. Хотя только сейчас из протоколов выясняется, что за сутки до начала войны члены кабинета министров уговаривали Голду Меир нанести превентивный удар по Египту. Но она от этого отказалась. Не прошло и другое предложение – бомбить Дамаск. По мнению Даяна, это никак не могло повлиять на общее положение на фронтах. Как признал сам Даян, он готовился ко второму раунду Шестидневной войны, а получился второй раунд Войны за Независимость. Или, как красочно выразился командующий Южным военным округом, генерал Шмуэль Гонен, «я думал, это будет седьмой день Шестидневной войны».

Бумажный тигр
Помимо неудач на фронтах Голда Меир была обеспокоена тем, что скажут американцы, которые поставили Израилю столько оружия, а он потерял свою силу устрашения. «И что о нас скажут во всем мире?» – спросила она министров и генералов. «Скажут, что мы – бумажный тигр» – ответил Даян.

После войны Даян сделал вид, что говорил об отступлении всего лишь в виде «министерского совета» главе правительства. Но протоколы показывают иную картину: Даян дал понять, что Израиль находится на грани уничтожения, поэтому следует отступить и параллельно сделать все возможное для достижения соглашения о прекращении огня. «Используем Киссинджера?» – спросила Голда. «Да», – ответил Даян.

Уроки истории
Наконец, помимо высокомерия руководства Израиля и провала всех концепций израильской военной разведки, новая редакция «протоколов сионских мудрецов» доказала, до чего они перемудрили. И до чего все тот же Даян переоценил врагов: на заседании правительства он говорил об уничтожении Израиля в то время, как президент Египта Анвар Садат ставил другую задачу: нанести Израилю такой удар, который заставит его вернуть Синайский полуостров. Садат хотел получить его мирным путем, но, увидев, что это невозможно, решил добиться своего войной. По иронии судьбы, через четыре с половиной года после войны именно Моше Даян, ставший министром иностранных дел в правительстве Бегина, оказался тем самым человеком, который предложил президенту Садату Синай в обмен на мир. Дальнейшее стало историей.

Но, извлекая уроки истории, израильтяне не могут не задуматься над тем, в какой мере они могут полагаться на тех, кто стоит у штурвала государства в такое критически важное время, как сегодня, пытаясь решить все ту же проблему: как добиться мира с арабами, чтобы избежать новой войны. Насколько преуспеет в этом Биньямин Нетаньяху по сравнению с Голдой Меир, и Эхуд Барак – по сравнению с Моше Даяном.

Что же касается рассекреченных протоколов, история еще не узнала всего, потому что некоторые протоколы комиссия Аграната засекретила на 50 лет. Так что те, кто доживут до этого времени, наконец, узнают всю правду о войне. Ту самую правду, которую гражданам Израиля столько лет не хотели рассказывать.