Депутат израильского Кнессета Евгений Сова о политических последствиях нынешней войны

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху 9 октября, на третий день войны в Израиле, призвал оппозиционные партии сформировать коалиционное правительство для противостояния ХАМАС. Новое правительство должно заняться подготовкой масштабной наступательной операции в секторе Газа и обеспечить сохранение спокойной обстановки на других фронтах. Однако на пятый день войны реального итога переговоров властей и оппозиции пока нет. Журналист Русской службы RFI погворила об этом с депутатом израильского Кнессета от партии «Наш дом Израиль», бывшим вице-спикером парламента Евгением Совой.

Премьер-министр Израиля Беньямин Нетаньяху в Кнессете © AMIR COHEN / AFP

RFI: В Израиле идет война, но политики договариваются с трудом. Какова позиция в этом вопросе ваших однопартийцев?

Евгений Сова: Наша партия, которую возглавляет бывший министр финансов Авигдор Либерман, в первые часы трагедии сделала заявление — мы готовы присоединиться к широкой коалиции, поддержать действия армии и любое решение правительства.

Но мы просим, чтобы было одно условие для вступления нашей партии в коалицию — мы ничего не хотим, никаких соглашений, никаких портфелей, ничего. Просто хотим, чтобы Нетаньяху публично сказал, что цель этой операции — уничтожение режима ХАМАС в Газе.

Потому что если ХАМАС перестанет существовать, то, соответственно, эта организация не сможет контролировать сектор Газа. К сожалению, Нетаньяху эту цель не озвучил пока, максимум, что он сделал, сравнил ХАМАС с ИГИЛ.

То есть если цель, которую политическое руководство ставит перед армией, полностью ликвидировать ХАМАС, включая политическое руководство, включая военное руководство, включая способность ХАМАСа управлять сектором по итогам этой операции, это одна история. Армия способна выполнить такую миссию. Понятно, что какие-то оперативные детали могут меняться по ходу войны, но в начале операции должны быть четко озвучены цели. Прежде всего, для населения и для тех сотен тысяч солдат, которых призвали сейчас на сборы.

Мы не ведем себя так, как ведет себя Бени Ганц, который сказал: мы готовы войти, но мы хотим, чтобы из кабинета убрали министра внутренней безопасности Итамара Бен-Гвира. Другие партии представляют свои условия.

Мы считаем, что должно быть расширение правительства, а не замена одних министров на других.

Почему другие не присоединяются? Ну, не знаю, наверное, надо лучше спросить других, может быть, самого Нетаньяху спросить, потому что человек не меняется за один день. Вы же понимаете, да? Потому что есть люди, которые, к сожалению, продолжают вести политику в окружении премьер-министра, искать виновных, которые не видят, например, что в сложившейся ситуации виновато в том числе и правительство, которое своими действиями, например, привело к тому, что наши враги подумали, что мы слабые. Но это все оставим для комиссии по расследованию, которая будет создана. Если оппозиция ведет себя по-джентельменски, то такое же поведение должно быть у коалиции.

Все отговорки, все отмазки оставьте государственной комиссии по расследованию. Сейчас не время для этого. Поэтому мы сказали: давайте оставим политику в стороне, будем бороться с единым нашим врагом. Но, к сожалению, я вижу, что не все оставили политику в стороне и продолжают чужими руками активно продвигать идеи, которые все-таки оседают в головах масс.

Мы видим, что резервисты, которые выступали против правительства Нетаньяху и, в частности, против закона о судебной реформе, когда случилась экстренная ситуация, пошли служить. Причем не по принуждению, а по доброй воле. Почему бы израильским политикам не взять пример с граждан?

Я не помню, кому принадлежит высказывание о том, что политик думает о следующих выборах, а государственный деятель — о следующих поколениях.

Вот политикам не удается договориться, потому что они думают о следующих выборах. Основная масса людей думает о будущих поколениях, думаем о том, в какой стране будут жить их дети, их внуки. Отсюда и такая солидарность на уровне общества, соседей, друзей, коллег по работе. В конце концов, я впервые за 26 лет жизни в Израиле вдруг ощутил на себе, что публикация имен погибших солдат — это не просто фамилии и имена, а это дети людей, которых я знал. Это дети людей, моих друзей, людей, с которыми я работал, общался, общаюсь до сих пор. И вдруг в какой то момент ты понимаешь, что это не что-то, не какой-то теракт, который произошел где-то там далеко. И ты, как депутат Кнессета, должен поехать навестить семью, приехать на учебу или поехать на похороны. Мы очень часто это делаем как представители Кнессета, и вдруг понимаешь, что это коснулось твоих друзей, это коснулось свое окружение, это коснулось твоих коллег по работе. И вот здесь страшно. Конечно, в этой ситуации народ сплотился, и я уверен, что это отразится и на поведении политиков. Политика уже не будет той, какой она была раньше. Я в этом абсолютно уверен. Я это говорю как депутат Кнессета.

Выступление президента США Джо Байдена по поводу трагедии в Израиле на многих произвело сильное впечатление. Каковы ваши эмоции?

Есть важные моменты в истории, а есть ключевые. Выступление Байдена — это ключевой исторический момент, а не просто важный. И я уверен, что это поняли наши враги — второй авианосец подходит к берегам Израиля, когда американский президент, лидер самой мощной державы, глядя в камеру, говорит нашим врагам: «Не смейте вмешиваться в этот конфликт!». За этими словами стоит целая система, за этими словами стоит американский народ и американская армия. И поэтому, конечно же, это важно.

Какие могут быть политические последствия этой войны? Повлияет ли она на политическую систему в Израиле?

Я вам постараюсь объяснить, как работает и создается правительство и Кнессет. У нас не как во Франции, где президенты назначают правительство, или в России, или в Америке, где президент избирается, а дальше он может уволить министров, уволить или назначить премьер-министра и, соответственно, назначить новые выборы. У нас Кнессет и правительство взаимосвязаны.

Есть три варианта досрочных выборов в Израиле. Первый вариант — это когда правительство подает в отставку и есть большинство для роспуска Кнессета. Правительство само заявляет об отставке, и коалиция голосует за закон о роспуске Кнессета, потому что оппозиция ничего не может сделать, у нее нет, как правило, большинства для роспуска. И тогда назначаются новые выборы в соответствии с законом о Кнессете. Еще один вариант, который также может привести к роспуску, это технический вариант — непринятие бюджета.

У нас в истории были случаи, когда уходили премьер-министры. Та же Голда Меир взяла и ушла после выводов комиссии Аграната в 1974 году. Обратите внимание, она ушла в отставку, но правительство не пало, Кнессет не распустился. То есть у партии Авода осталось большинство вплоть до 1977 года.

Сможет ли Нетаньяху удержаться у власти после этой войны?

Это все будет зависеть от динамики, потому что, в конце концов, внутри Ликуда тоже есть люди, которые хотят продолжать карьеру и после Нетаньяху. Но легитимность этого правительства зависит сегодня в том числе и от результатов военной кампании в Газе. Потому что, если мы пойдем сейчас на перемирие, конечно же, никакой легитимности у этой власти не будет. И я считаю, что надо будет тогда идти к народу и просить мандат заново.

К сожалению, в Израиле в последние годы сложилась такая культура безответственности, и многие министры, которые занимали свои должности, не видят необходимости брать на себя персональную ответственность за какое-то ведомство. И это плохо, потому что народ все это видит, и это приводит к падению доверия к политикам.

Но все отставки после войны, давайте не будем говорить об этом сейчас. Это все спекуляции. Сейчас мы должны сплотиться, и я вижу, как люди резко снизили тон по отношению друг к другу. В конце концов, беда всегда объединяет, а сейчас Израиль оказался в беде.