Почему третья мировая война пугает немногих?
Профессор Свободного университета и колумнист RFI Гасан Гусейнов ищет на Балканах ответы на некоторые неприятные вопросы, вновь и вновь возникающие во время войн последних десятилетий, а теперь заданные агрессией РФ против Украины.
Опубликовано:
Слушать - 07:59
Югославия многим напоминала Советский Союз. Населенная преимущественно славянскими народами, говорившими на разных языках и исповедовавшими несколько разных религий, она начала распадаться в конце 1980-х гг. по границам, установленным еще в 1943 году.
Вторая мировая война сплотила на время большую часть общества всех будущих республик СФРЮ. БольшУю, но не бОльшую часть. Большая часть была сведена в одно государство силой оружия армии маршала Тито. И просуществовало это государство с 1943 по 1992 год. В память об этом в центре Сараево горит вечный огонь.
Тут важно ударение. Как и в названии столицы Боснии и Герцеговины. Немцы и австрийцы ставят ударение в названии города на третьем слоге. Русские — на втором. Жители города — на первом и на третьем. Наверное, так могли бы постараться делать и другие, но какой спрос с людей, связывающих с названием этого города покушение Гаврилы Принципа на эрцгерцога Франца Фердинанда в 1914 году, а вовсе не полторы тысячи дней осады с апреля 1992 по февраль 1996 года.
Российская Федерация пытается сейчас кровавым походом в Украину вернуть себе хотя бы что-то из бывших колониальных владений старой России и СССР. Так и Сербия, оставшаяся от Югославии, пыталась отобрать у бывших республик СФРЮ территории, населенные сербами. Сохранить государство, созданное партизанами-победителями во Второй мировой войне. Молодых, одурманенных старым представлением, что государства стоят над людьми, нашлось немного и в бывшем СССР. Из Российской Федерации на помощь сербам потянулись сотни молодых мужчин, пропустивших момент роспуска своей великой державы. И как же разнообразны, как непохожи друг на друга были эти люди!
Одним из командиров российской банды, воевавшей на стороне остатков Югославской Народной Армии, был Игорь Гиркин-Стрелков, который в 2014 примет участие в первом вторжении войск РФ в Украину. Под командованием другого военного преступника — Ратко Младича, отбывающего пожизненный срок по приговору гаагского трибунала, — воевал и юрист, а ныне популярный видеоблогер и борец за независимость Украины Марк Фейгин.
А одним из снайперов, стрелявших по жителям города Сараево, был русский писатель Эдуард Лимонов. Следы от работы и этого его пулемета, до сих пор есть на стенах сараевских домов, церквей, музеев.
Сейчас кажется удивительным, что американцам во главе с президентом Клинтоном удалось остановить ту войну за югославское наследство. А вот предсказание другого писателя, отбывающего пожизненное заключение по недавно (в 2019 году) ужесточенному приговору международного трибунала, — Радована Караджича, что никаких босняков, или сербов, исповедующих ислам, больше не будет на свете, не сбылось. А ведь Караджич говорил о босняках то же, что многие текущие российские политики говорят об украинцах.
За словами всех этих писателей и психиатров, реконструкторов и политических ораторов — горы трупов. У людоедов по-прежнему есть сторонники, которым горько, не хочется признавать исходную ошибку — непризнание права других людей и сообществ жить по-своему, не так, как тебе кажется правильным, не так, как решили победоносные командиры предыдущей войны. Но и русским борцам за уничтожение Украины предстоит испить ту же чашу, что испили их предшественники.
По дороге в Сараево я остановился на ночлег в баварском городке Титтмонинг. Согласно статистике, там в 1871 году было меньше пяти тысяч жителей, а в 2015 — чуть больше шести тысяч. Густонаселенная Бавария, густонаселенная Европа, благодатные земли. Как так вышло, что население за минувший век почти не выросло? Ответ дает не статистика, ответ дают надгробия. Точнее, одно, с изображением четырех солдат в касках и двенадцати каменных плит с выбитыми на них именами.
Этих имен около трехсот. Около двухсот жителей города пали в первую мировую войну. Около сотни пали во второй мировой. Спасением для Баварии и для всей остальной Европы была оккупация этой части Германии американскими войсками в 1944 году.
У многих тогда возникали вопросы, да как же это возможно, оккупировать такую большую страну? Оказалось, что можно. Оказалось, что это спасительно и для самих немцев и австрийцев, и для их соседей. Последнюю попытку распространения немецкого единства на Австрию в 1938 году, а потом и на Судеты, а потом и на Польшу, лучше понимаешь, когда сравниваешь аргументацию Милошевича, Младича или Караджича, мечтавших восстановить единство Югославии вокруг Сербии, с аргументацией Путина и путиноидов, мечтающих о «русском мире» ценой уничтожения Украины или Беларуси.
Как так получается, что славянские языки и славянские страны есть, но их не связывают узы дружбы или семейственности. Значит ли это, что славянский мир — такая же химера, как мир русский? Очевидно, да. Ни общая вера, ни общий язык, ни общая принадлежность к роду человеческому не останавливали людей, пока не пришла внешняя сила и не скрутила зачинщиков войны.
Югославии еще повезло. Перед оказавшимися когда-то на перекрестке Австро-Венгерской, Османской и советской империй народам вдруг замаячила перспектива нового Европейского союза, в котором можно было бы сохранить свою самобытность, выдернув из нее только ядовитое жало национальной или религиозной исключительности.
Возможно, придут к этому и россияне, хотя сейчас кто-нибудь и скажет, что, дескать, от обиды за свою бездарность и тупость текущее российское руководство в самом деле готово развязать большую войну. Лишь бы под шумок заставить хотя бы самих себя забыть о собственном ничтожестве.
Этих, обиженных, куда сильнее новой мировой войны пугает презрение и смех над ними. Некоторые из них ведь еще и верующие. А раз верующие, то и собственная смерть не так уж страшна, если в могилу с собой можно утянуть и всех обидчиков.
Над памятником римскому папе Иоанну Павлу Второму в Сараево висит плакат, призывающий не забывать о резне в Сребренице, как не забывал о ней тогдашний понтифик. Призыв Иоанна Павла Второго «разоружить агрессора» услышал Запад.
Как стало возможно, спрашивали в конце 1930-х гг. некоторые немцы, что мы, страна, понесшая такие потери в первой мировой войне, начинаем новую войну?
Как стало возможно, спрашивали некоторые в Югославии начала 1990-х, что мы, сплоченные несчастьями второй мировой, затеяли братоубийство в нашей сказочной стране между востоком и западом?
Как стало возможно, спрашивают некоторые сейчас в РФ, что мы, победившие нацизм в 1945, сами идем под нацистскими лозунгами истреблять украинцев? Разве не страшно развязывать третью мировую?
А вот потому и не страшно, что эта большая война для них теперь — единственное оправдание, сладкое предвкушение мести в надежде, что их не успеют разоружить.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться